Его первое предложение было сделано в хорошем настроении.
— Если ты не выйдешь за меня в ближайшее время, соседи будут думать, что я нужен тебе только для секса.
— Это неправда, Мартин. Ты также очень хорошо готовишь. Давай поговорим об этом позже.
Второй раз получилось некрасиво.
— Сейчас меня не устраивает мысль о женитьбе, — сказала она, дважды отказываясь от кольца, ради которого он, должно быть, копил годы.
— Почему? — спросил он.
— Потому что я уже была замужем один раз, и ничего не вышло, — сказала она.
— Я не виноват, что ты вышла замуж за мудака! — крикнул он в ответ.
Она чувствовала себя ужасно из-за этого в течение нескольких дней, потому что его точка зрения была обоснованной. Отчасти это было связано с тем, что она не хотела выходить замуж, пока не узнает, что её профессиональная безопасность обеспечена.
Но было ли это действительно проблемой?
«Что со мной не так?» — думала она.
Заставить Мелани одеться подобающим образом было всё равно, что вырывать зубы.
— Да, ты идёшь, — приказала Энн. — И нет, ты не можешь надеть кожаные штаны и эту футболку с Робом Зомби.
Конечно же, Мартин убедил её.
— Соответствие соответствию — это тоже заявление, не так ли? — спросил он.
Затем Мелани без лишних слов надела платье.
— Я чувствую себя яппи, — сказала она, ухмыляясь, когда хостес усадила их у окна.
«Изумрудный зал» действительно был лучшим рестораном в городе. Законодательное собрание штата устраивало здесь свои обеды каждый день во время сессии и приводило на ужины множество лоббистов. Губернатор появлялся еженедельно, а глава округа часто приходил с опозданием. Любая знаменитость, случайно проезжавшая через город, всегда оказывалась здесь по рекомендации других знаменитостей. Однажды Сталлоне сказал своему продюсеру, что здесь отличная еда.
— Что именно означает быть партнёром, мама? — спросила Мелани.
— Это означает, что я разделяю всю прибыль фирмы.
Это также означало разделение всех обязанностей, но Энн это не беспокоило. Она сама заполучила их крупнейшего клиента, Air National, и сумела удержать их в два раза дольше, чем любая другая фирма. Это было подлое признание, но лучше всего в представлении безответственной авиакомпании было то, что они готовы платить любую сумму, чтобы выбраться сухими из воды. Однако больше всего партнёр означал делегирования полномочий, а это означало, что она могла проводить больше времени с Мартином и Мелани. С этого момента с допросами будут возиться коллеги до трёх часов ночи. Может быть, теперь дело перерастёт в более домашнюю жизнь, в которой она знала, что ей нужно. Возможно, теперь они могли бы стать семьёй.
Метрдотель со знанием дела перечислил блюда дня и оставил их просматривать меню в кожаных переплётах.
— Как дела в школе? — спросила Энн.
— Хорошо, — кротко ответила Мелани.
«Хорошо» означало, что на горизонте нет двоек. Она была умной девочкой, но просто не могла приспособиться. До Мартина она прогуливала занятия, проваливала все предметы. Но затем она просияла:
— Я получила пятёрку по художественному классу.
«Искусство, Иисусе», — подумала Энн.
— Мелани, искусство не поможет тебе далеко уйти в этом мире.
— Рембрандт, вероятно, не согласился бы с этим утверждением, — сказал Мартин и незаметно посмотрел на неё.
— Я имею в виду, дорогая, что искусство обычно не приносит хорошей жизни. Искусство никогда не продаётся до тех пор, пока художник не умрёт.
Мартин всё ещё хмурился.
— Твоя мать права, Мелани. Питер Макс зарабатывает всего пятьсот тысяч долларов в неделю. В прошлом году Деньер продал двенадцатидюймовый холст за семнадцать миллионов. На такие деньги можно только голодать.
«Вот опять», — подумала Энн.
Весёлый сарказм Мартина был его способом возразить против негатива Энн. Мелани нужна была материнская поддержка, а не критика. Она всё больше и больше боялась, что Мартин был совершенно прав, что неприспособленность Мелани возникла из-за отсутствия такой поддержки. Собственные родители Энн были в ярости из-за её решения поступить в юридическую школу.
— Адвокаты — акулы, лжецы, — говорила её мать.
— Это работа не для женщины. Ты никогда не станешь адвокатом, Энн. Там слишком тяжело, — заверил её отец.
Энн сомневалась, что ей когда-либо в жизни так сильно причиняли боль, и теперь ей стало ещё хуже. Сколько раз она ранила Мелани подобными насмешками?