«Убей их, — потребовал он от себя. — Убей их, прежде чем они…»
— Маленькая свинья. Встань на колени.
«…изменились», — закончил он.
Эрик зажмурил глаза. Его разум освободился от оков. Его предплечья взметнулись вверх, наведя дробовик.
— Нет! — Рена закричала.
Его палец сжался. Дробовик прыгнул за мощной вспышкой и сотрясением: ба-бам!
Пуля проделала дыру в горле Вендлин. Кровь хлестала из неё тонкими цепляющимися щупальцами. Рена с криком бросилась на него с маленьким мерцающим камнем на шее.
Он вставил ещё один патрон и выстрелил. Пуля попала ей в руку. Он ещё раз перезарядил дробовик, поднёс его к её лицу.
«Её лицо…»
Её зубы лязгнули.
Третья пуля двенадцатого калибра разорвалась ей в лицо. Её голова разлетелась на вращающиеся мокрые куски.
Пороховой дым зашевелился, как призрак. В ушах звенело.
«Прежде чем они изменились», — его мысли продолжали тикать.
Его лицо было похоже на плоскую каменную плиту, когда он смотрел вниз на две обнажённые фигуры. Их тёмная кровь медленно вливалась в землю.
Часть его разума, которая всё ещё принадлежала этому миру, говорила ему:
«Ты только что убил двоих детей».
— Нет, это не так, — ответил он себе в голос. — Я только что убил двух монстров.
Он зарядил патронник ещё одним патроном и зашагал обратно в темнеющий лес.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
— Дуэр, дуэр, — нашёптывал тёмный голос.
Чёрные слова, казалось, затягивали её всё глубже и глубже в странный, напевающий лабиринт сна.
Энн проснулась от ужасного головокружения, всё было красным, нож…
Шлёп-шлёп-шлёп!
…погружался с отвратительным звуком в её живот.
Шлёп-шлёп-шлёп! — услышала она, поморщившись.
Она поднесла руку к своему плоскому, влажному от пота животу. Она лежала голая в постели, промокшая. Комната была пуста. Она ахнула, когда увидела часы: 20:12. Она проспала весь день и вечер.
Она принимала душ под холодным потоком, надеясь, что брызги воды оживят её. Она чувствовала себя ужасно, как будто с похмелья или под действием наркотиков. Энн вздрогнула, когда мылась, её рука, направляющая кусок мыла, ощущалась как чья-то чужая рука, как трепещущие руки из кошмара, блуждающие по ней, поглаживающие растянутый живот.
«Боже», — это всё, что она могла подумать.
Она чувствовала себя преследуемой; она даже не чувствовала себя настоящей. Каждое движение, когда она одевалась, вызывало сильнейшую в её жизни головную боль. Что с ней не так? Что-то было ужасно неправильно; она это чувствовала.
«Что-то не так со… всем».
Должно быть, она больна, вот и всё. Должно быть, она заболела гриппом; вот почему она так долго спала. Она спустилась вниз за соком и услышала, как закрываются дверцы машины.
Энн выглянула из боковой створки входной двери. Cadillac Fleetwood её матери отъезжал назад. Было похоже, что в нём было несколько человек.
Она нахмурилась. Машина уехала. Сгущались сумерки. Яркая розоватая луна выглядывала из-за горизонта. Она была полная.
Что-то разбилось. Наверху.
Энн обернулась. Она взбежала по лестнице. Что-то ещё разбилось. Это было похоже на бьющееся стекло.
Звук кардиомонитора в коридоре звучал медленно и неравномерно. Дыхание Энн застряло в груди, когда она влетела в комнату отца. Бутылочки с физиологическим раствором валялись разбитыми вокруг внешнего края коврика. Стойка для капельницы на колёсиках лежала опрокинутой. Взгляд Энн прирос к кровати.
Её отец лежал, растянувшись, наполовину перекинувшись через койку для лежачих больных. Кровь капала из его руки, где вырвались иглы для внутривенных вливаний. Он трясся в конвульсиях, его рот был открыт. Его глаза выпучены, как будто были без век. Энн могла только смотреть. Его правая рука, дрожа, начала подниматься. Скрученная рука развернулась.
Его рот дрожал, но не издавал ни звука. Он указывал на неё.
— О, Господи… Папа…
Его рука упала на кровать. Медленный «бип-бип-бип» монитора «Лайфпак» прекратился…
…затем появилась ровная линия.
Он к чему-то склонялся. Ошарашенный взгляд Энн медленно опустился. Тумбочка, она увидела. Старинная лакированная тумбочка стояла сбоку от кровати, на ней что-то лежало.
«Письмо?» — подумала она.
Это было похоже на письмо.
Энн подбежала к отцу. Она быстро перетащила его, наклонилась. Она попыталась сделать сердечно-лёгочную реанимацию, как умела. Каждый толчок вниз к его хрупкой груди выкачивал немного больше крови из разорванного отверстия для внутривенного вливания на внутренней стороне его локтя. Она запрокинула ему голову, зажала ноздри и дунула.