— Пососи мои яйца! — прозвучала знакомая фраза.
Прогремел ещё один взрыв. Голова клерка разлетелась.
— Чёрт меня возьми, если я плох! — воскликнул он, когда вернулся на улицу. — Ты видел этот выстрел? — сказал он Эрику.
Но Эрик опустил голову на руль, сокрушаясь. Дюк выстрелил ещё раз в голову парню в футболке со Смурфом, чтобы прикончить его. Затем он проделал лунную походку, хохоча, к блондинке, которая всё ещё дёргалась, согнувшись пополам. Он выстрелил ей в лицо.
— Чёрт возьми, Дюк! — крикнул Эрик в окно. — Ты сказал, что не убьёшь кого-нибудь снова!
— Я так и сделал, — защищался Дюк. — Я не убил кого-нибудь. Я убил их всех! — затем он запрокинул голову и рассмеялся.
Руки Эрика на дробовике стали липкими. Он чувствовал жар на своих коленях. Дюк не торопился, он вытаскивал кошельки из карманов джинсов, в которых теперь были одеты мертвецы. Затем он взял пакет с едой и вернулся к фургону.
— Расслабься, — сказал он. — Не осталось никого, кто мог бы рассказать эту историю.
Но тут он открыл пассажирскую дверь. Его взгляд остановился на дробовике, который Эрик поднял на уровень груди.
— Да что ты… хуесоска-фея, пидор, перебежчик, ублюдок…
БА-БАМ!
Патрон двенадцатого калибра попал Дюку в грудь. Массивная вспышка осветила фургон, как молния. Дюк отлетел назад и приземлился на спину. Эрик сделал ещё один выстрел и снова попал в торс Дюка. Затем снова и снова.
— Прости, Дюк, — пробормотал он.
Затем он уехал и направился по тёмной дороге.
Эрик был довольно интеллигентным человеком. Он также был более наблюдательным, чем большинство. Однако сегодня ночью его бдительность ускользнула. Ранее он отметил, что в коробке, которую они забрали из полицейской машины Люнтвилля, были дорожные сигнальные ракеты, боеприпасы и прочие предметы. В ней также находился бронежилет марки «Второй шанс».
Эрик не заметил, что жилет пропал.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Вывеска безвкусно сияла синим неоновым светом: «Перекрёсток». Поэт в Мартине размышлял над аллегорическими возможностями названия. Пыль поднималась из швов деревянного пола; дверь со скрипом закрылась за ним. Да, этот бар был настоящей помойкой. Его неряшливость — грубые деревянные решётчатые стены, старый линолеум на полу и изношенный бильярдный стол — его общая пустота духа — раздражала его. Это был не совсем бар отеля Hyatt Regency.
Но пиво сейчас пойдёт хорошо, если оно будет приличным пивом.
Мартин подошёл. Только трое других посетителей находились в этих убогих стенах, грубые типы рабочего класса, запыленные после дня, проведённого в полях. Женщин видно не было. Древний чёрно-белый телевизор с низким звуком транслировал игру в мяч. Мартин был рад видеть, что Yankees отправляют Orioles в долгую дорогу до Балтимора.
Он ждал в баре. Казалось, его никто не замечал. Заядлый пивной сноб, он сомневался, что в «Перекрёстке» есть что-то более изысканное, чем Carling. Гигантский бармен игнорировал его, потягивая разливное из кружки и наблюдая за игрой.
— Извините, — вмешался Мартин.
Бармен нахмурился и, не отрывая глаз от игры, спросил:
— Хочешь чего-нибудь?
Странный вопрос.
— Ну, да. Я бы хотел пива.
— Никакого пива сегодня вечером, — ответил бармен. — Только что закончился последний бочонок.
«Да ты просто лентяй», — подумал Мартин.
— А что вы с теми парнями пьёте? Безалкогольные напитки?
— Да, приятель. Так и есть.
— Отлично. Я возьму один.
— Прости. Просто кончилось и это.
«Просто уходи», — подумал Мартин.
Это было бы мудро. Но когда он хотел пива, он хотел пива.
«Почему этому парню отдали управлять этим местом?»
— В чём дело? Мне нужно надеть чёрный галстук, чтобы меня обслужили в этой яме?
Теперь бармен посмотрел на него. Он поставил пиво и подошёл.
Трое других парней в баре встали.
— Слушай, приятель, и слушай хорошенько. Хочешь неприятностей — получишь больше, чем сможешь вынести.
— Я не хочу неприятностей, — простонал Мартин. — Я просто хочу пива.
— Мы не обслуживаем здесь посторонних. Если ты не живёшь в Локвуде, ты не пьёшь в «Перекрёстке».
— Это был приятный визит, — сказал Мартин. — Ребята, вы хотите надрать мне задницу, потому что я захожу в бар и заказываю пиво? Если я захочу заправить машину на заправке, они тоже надерут мне задницу?
Бармен высоко посмотрел на него.
— Ты навещаешь кого-то в Локвуде, да? И к кому ты мог бы приехать в гости?