Она собиралась кончить, но пока сдержалась. Она хотела кончить с его членом внутри неё.
— Трахни меня сейчас же, — выдохнула она.
Она никогда не говорила грязно в постели, но сегодня не смогла сдержаться. Она никогда не чувствовала себя так, такой возбуждённой, такой примитивно возбуждённой.
— Вставь в меня свой член.
Мягкие поэтические руки Мартина перевернули её на живот, затем приподняли бёдра. Грубость, с которой он позиционировал её, была почти зверской, но ей это нравилось — стремительность, непосредственность его желания. Он встал на колени за её приподнятым задом; она чувствовала себя сукой в течке, ожидающей, когда её оседлают. Одна рука легла ей на бедро, пальцы раскрыли её. Энн напряглась, когда набухшая головка упёрлась в её влагалище. Всё, что она могла чувствовать прямо сейчас, было её желание, как электричество, гудящее от набухших точек её сосков к тёплому карману её вагины. Это заставило его пенис казаться огромным и нереально твёрдым. Словно искусственным. Она чуть не завизжала, когда он вставил в неё сразу всю длину.
Он был так глубоко в ней. Одна рука обхватила её бедро, другая тёрла её клитор, пока его толчки входили и выходили. Удовольствие было мучительным. Возможность её оргазма тикала в её чреслах, как бомба, готовая взорваться. Она зарылась лицом в подушку, чтобы увеличить угол и глубину проникновения. Это было слишком, слишком много ощущений, готовых разом разразиться. Её руки скрутили простыни в узлы, зубы впились в подушку.
— О, да, Мартин, — выдохнула она. Она не могла поверить в то, что сказала дальше. — Ты так хорошо меня трахаешь, мне нравится, когда ты трахаешь меня вот так. Сделай это сильнее, дорогой. Трахни меня сильнее.
Её просьба была удовлетворена. Его пенис вошёл в неё так глубоко, что она думала, что закричит. Он схватил её за руку и заставил коснуться себя, удвоив темп своих толчков. Его бёдра шлёпали её по задней поверхности бёдер. Он долбил её, его пенис постоянно входил и выходил, пока она массировала клитор своими пальцами. Дыхание вырвалось у неё из горла, наволочка порвалась о зубы. Её оргазм взорвался.
Первый был резким, изгибающимся всплеском, за которым последовали цепочки меньших импульсов, которые не хотели заканчиваться. Его пенис продолжал вытягивать оргазмы из её чресла, словно нити крупного жемчуга. Это было так хорошо, так восхитительно, что слёзы выступили из её глаз.
Вскоре она стала такой болезненной и чувствительной, что больше не могла терпеть. Толчки Мартина ослабли, затем он полностью остановился, всё ещё погрузившись в неё своим пенисом. Она двинулась вперёд, почувствовала, как он выскользнул.
— Я хочу, чтобы ты тоже кончил, — прошептала она.
Мартин остался стоять на коленях. Она обернулась в темноте. Она без колебаний схватила его пенис за конец и взяла набухшую головку в рот. Она чувствовала влажную соль собственного мускуса. Но что-то было странным, что-то, что она заметила сразу.
— Ты точно не заставишь меня кончить вот так, — заметил её партнёр.
«Боже мой», — подумала Энн.
Её движения замерли. Её глаза распахнулись, когда она убрала рот.
Это замечание сделал не Мартин. Это была Милли.
Вспыхнула настольная лампа. Энн в ужасе подняла голову. Милли стояла перед ней на коленях на кровати, обнажённая, сложенные губы злорадно ухмылялись.
«Но… но…» — вот и всё, что Энн могла думать, пока не опустила взгляд.
Между ног Милли торчала отвратительная пародия на мужской половой орган, прикреплённый ремнями к бёдрам медсестры. Энн было противно. Неудивительно, что член показался таким огромным — он и был огромным. Он был похож на миниатюрную ножку стола, отполированную до блеска, с закруглённой ручкой. Он был чёрным, блестящим. На резиновом стержне были даже прожилки.
— Не смотри так удивлённо, — сказала Милли. — Ты кончила, не так ли?
— Как… что… — пробормотала Энн.
Беглый взгляд показал ей комнату Милли, а не её и Мартина. Энн тут же натянула ночную рубашку и поползла обратно. Что она здесь делала?
— Да ладно, Энн, — сказала Милли. — Не притворяйся. Тебе понравилось.