Доктор Гарольд снова взглянул на набросок и вздрогнул от непристойного воздействия извращённости и красоты. Безупречная фигура в виде песочных часов и безупречная грудь. Когтистые ноги. Трёхпалые когти вместо рук. А лицо, лицо… он мог только мельком взглянуть на него, прежде чем ему пришлось отвернуться.
«Ур-локсы, — снова подумал он со странным, медленным пульсом. — Ардат Лил».
Теперь профессор Фредрик вставал. Скрипело ли это кресло или его старые суставы? Маленькая статуэтка инкуба Баалзефона смотрела вниз с высокой книжной полки вместе с многоногой бенгалкой Кали и приземистым вавилонянином Пазузу. Фредрик взял толстый запылённый текст: «Преддруидизм: исследование мифологий английской земли».
— Это должно вас просветить, — предложил он и открыл книгу на определённой главе. — Вот сводка результатов раскопок Оксфордского университета недалеко от Рипона летом 1983 года. Совершенно случайно в ходе раскопок были обнаружены первоначальные руины ур-локсов. Это было потрясающе, я вам скажу. Я лично руководил раскопками, — на одной фотографии было несколько больших железных горшков. — Котлы фек, — объяснил он. — Ур-локсы были каннибалами, и эти котлы, которые они называли четтлами, были тем, в чём они готовили своё праздничное мясо, — на следующем фото была видна большая каменная плита на постаментах. — Церемониальный дольмен, частично алтарь, частично платформа для жертвоприношения. Иконописные дольмены ур-локсов; говорят, что после тысячи жертв они разрезали дольмены и делали из них вещи: украшения, инструменты, религиозные регалии, такие как купели и племенные кулоны. Самый первый дольмен, согласно мифу, служил центральной иконой. Они называли его нихтмир, или ночное зеркало. Говорят, что верховные жрицы действительно могли видеть в нём Ардат Лил. Все общины, совершавшие жертвоприношения, использовали дольмены, и многие аналогичным образом убирали старые для более широкого использования в своих церемониях.
— На этих раскопках, — спросил доктор Гарольд, — они нашли самый первый дольмен ур-локсов?
— Сам нихтмир? Нет, и это немного странно. Все археологические данные свидетельствуют о том, что ур-локсы добровольно рассеялись — я бы сказал, распустились — между 995 и 1070 годами нашей эры, и они, по-видимому, взяли с собой свой нихтмир, который, заметьте, весил около четырёхсот пятидесяти килограммов. Вероятно, он был размером с рабочий стол.
«Нихтмир, — подумал теперь доктор Гарольд. — Ночное зеркало».
Разве Тарп не упоминал нечто подобное во время своего наркоанализа? И он также упомянул четтлы, не так ли?
— Что это? — пришёл следующий вопрос.
На фотографии была видна куча свитков или что-то очень похожее, когда полевой техник осторожно стряхивал с них пыль щёткой из верблюжьей шерсти.
— Это рукопись, — сообщил ему профессор Фредрик. — Единственное прямое письменное упоминание о расе ур-локсов. Она была похоронена в пирамиде из камней, в какой-то очень торфяной почве с высоким содержанием серы и низким содержанием кислорода. Экскаваторам удалось сфотографировать бóльшую её часть до того, как она разрушилась. А это, — сказал он, — вам должно быть очень интересно.
На следующей фотографии был изображён рисунок на странице рукописи. Доктор Гарольд узнал гладкое тело и длинную развевающуюся гриву волос, когти и крошечные прорези для глаз над вытянутой пастью вместо лица и короткие выступы, похожие на маленькие рожки.
— Ардат Лил, — пробормотал он. — Она почти идентична наброску Тарпа.
— Действительно, — ответил профессор Фредрик. — Без сомнения, Тарп исследовал ур-локсов в библиотеке колледжа и основывал своё заблуждение на этой информации.
Конечно же, доктор Гарольд пытался согласиться. Какой ещё может быть ответ? Тем не менее, одно предложение кольнуло его, как колючки.
— Однако вы думаете, что существует хотя бы отдалённая возможность того, что какой-то очень отдалённый остаток культуры ур-локсов всё ещё существует, какой-то культ или что-то в этом роде?
Взгляд профессора Фредрика остановился на нём. Потом его старое, испещрённое лицо надломилось, и он начал смеяться.
— Думаю, сейчас подходящее время.
— Да, — согласился доктор Хейд.
Милли и вифмунук смотрели вниз с изножья кровати, с обнажённой грудью, на лицах было выражение ликования. Доктор Хейд открыл свою чёрную медицинскую сумку.
— Нис хоэфонрис гелик тарн лиг, — сказала вифмунук.
— Фо хир доэфолсинигес, — закончила Милли.