– Выслушай меня, – перебил Сади Магомет-бей, – я не знаю, какая услуга потребуется от тебя, я знаю только, какова будет награда! Тот, которого я изберу и который блестящим образом исполнит то поручение, которое ему дадут, получит большое повышение по службе. Если это будешь ты, то тебя сделают беем.
– Где должен я получить то поручение, о котором ты говоришь, благородный Магомет-бей? – вскричал с воодушевлением Сади. – Я исполню его, хотя бы мне пришлось бороться с самыми ужасными опасностями, и никогда не забуду твоего великодушия.
– Ты лучше всего можешь доказать мне свою благодарность усердием и повиновением. Что касается поручения, то оно будет передано тебе сегодня же вечером в развалинах свободных Кадри могущественным повелителем нашего полка, мудрым Мансуром-эфенди. Садись на лошадь и спеши в развалины, Шейх-уль-Ислам ожидает верного человека, которого я должен был для него выбрать. Прощай, желаю тебе успеха!
– Благодарю тебя, благородный Магомет-бей! – вскричал Сади, он поспешно вышел из зала и отправился в конюшню, чтобы взять лошадь.
Затем он поехал к берегу и взял большую лодку, в которой поместился вместе с лошадью, и приказал везти себя в Скутари.
Начало уже темнеть, когда они отъехали от берега, и Сади велел гребцам поторопиться. Они скоро добрались до противоположного берега.
Выйдя на берег, Сади вскочил на лошадь и поспешил к развалинам дервишей Кадри.
Шейх-уль-Ислам и Гамид-кади были уже в развалинах и, сидя в той же комнате, где мы их видели уже раньше, разговаривали о делах.
– Мне не дает покоя мысль, – говорил Мансур-эфенди своему задумчивому собеседнику, – как овладеть принцем Саладином.
– И как могло случиться, что, несмотря на донос гадалки из Галату, он мог ускользнуть? – спросил Гамид-кади.
– Дочь Альманзора спрятала его! Старая Кадиджа, чему я, впрочем, не верю, говорит, что будто узнала ее среди пилигримов, – отвечал Шейх-уль-Ислам, – но на берегу, где пилигримы садились на корабль, эта женщина напрасно ждала, чтобы указать кавасам на последнего отпрыска Абассидов! Она, вероятно, заблаговременно успела спрятаться вместе с принцем; слуга принцессы Рошаны также не мог уследить за девушкой в тесноте и давке.
– Значит, всякий след потерян? А между тем эта двойная добыча была бы очень важна.
– Нет, не все еще погибло! Если нам удастся овладеть принцем Саладином и воспитать его для наших целей, то будущее будет в наших руках.
В эту минуту разговор был прерван появлением дервиша-привратника, доложившего, что капиджи-баши Сади просит, чтобы его приняли.
Мансур-эфенди приказал ввести его, и когда дервиш ушел, обратился к Гамиду-кади.
– Этого молодого человека, – сказал он, – нам присылает Магомет-бей! Теперь я припоминаю, что принцесса Рошана покровительствует ему.
– Можешь ли ты положиться на него? – спросил недоверчивый Гамид-кади.
– Магомету-бею было приказано выбрать самого надежного баши, – успел только ответить Мансур-эфенди, потому что в эту самую минуту дверь отворилась, и в комнату вошел Сади.
Сложив руки на груди, он опустился на колени перед могущественным Шейх-уль-Исламом и его мудрым товарищем.
– Магомет-бей посылает вам свой нижайший поклон, – сказал он.
– Я теперь вспоминаю, что сам султан назначил тебя баши, – обратился Мансур-эфенди к Сади, – и теперь тебе представляется случай получить титул бея! Тебе, кажется, суждено быстро повышаться в чинах, другие должны прослужить годы, прежде чем делаются баши!
– Дай мне случай отличиться, могущественный Баба-Мансур, пошли меня сражаться с врагами, я горю желанием доказать, что умею владеть шпагой! – отвечал Сади с воодушевлением.
– Этому скоро также представится случай, – сказал Мансур-эфенди, – но сегодня я хочу дать тебе другое, но не менее важное поручение, при исполнении которого ты можешь доказать свое усердие! В одной из боковых улиц, идущих от рынка в Стамбуле, стоит маленький полуразрушенный деревянный домик, принадлежащий старой невольнице Ганифе. Отправься в этот дом. Кроме названной старухи, ты найдешь там молодую девушку и мальчика…
– Как зовут девушку и как зовут мальчика, могущественный Баба-Мансур? – спросил с замиранием сердца Сади.
– Девушку зовут Реция, она дочь толкователя Корана Альманзора, имя мальчика – Саладин, нам необходимо завладеть обоими, и ты должен сегодня ночью тайно привезти их сюда!
Сади нужна была вся сила его характера, чтобы не выдать себя при этих словах, но он победил ужас, сказав себе, что должен спасти Рецию, так как иначе и она, и принц могут навсегда оказаться в заточении.
– Я понимаю твое молчание, юноша, – продолжал ужасный Мансур-эфенди с ледяным хладнокровием. – Ты ожидал нечто другое и думаешь, что завладеть девушкой и ребенком – не очень трудное поручение, но могу тебя уверить, что это поручение имеет для нас громадную важность, и, успешно исполнив его, ты окажешь нашему делу громадную услугу! Иди и спеши исполнить данное тебе поручение.
Сади не помнил, как вышел из комнаты, где его принимал Мансур-эфенди, но, когда дервиш подвел молодому человеку лошадь, его решение было уже готово. Он благодарил Аллаха, что поручение не было дано кому-нибудь другому, потому что теперь он мог спасти свою возлюбленную и принца от грозившей им ужасной опасности.
Для чего нужна была Шейх-уль-Исламу Реция, этого Сади не мог понять, что же касается принца, то нетрудно было догадаться об их коварных планах.
Между тем ночь уже развернула над Стамбулом свое черное покрывало.
Мрачно было на душе одинокого всадника.
Лодка ожидала Сади, чтобы снова отвезти его в сераль. Молодой человек отдал гребцам почти все бывшие с ним деньги, чтобы они везли его скорее; тем не менее было уже около полуночи, когда они доехали до берега. Сади поспешно вскочил на лошадь и погнал ее к рынку.
Доехав, он привязал лошадь к решетке и углубился в грязный и темный переулок, в котором стоял дом старой Ганифы.
Вокруг было тихо и пусто. Двери домов были заперты, ни в одном окне не светился огонь. Сади поспешно подошел к двери одного бедного дома и постучал.
В ту же минуту в доме послышалось движение и отворилось окно, в котором показалась голова женщины, закрытой большим покрывалом. Это была Ганифа.
– Отвори! – сказал Сади.
– Кто ты и что тебе надо от меня ночью, бей? – спросила Ганифа.
– Ты все узнаешь, открой скорее, а не то Реция погибла! – сказал Сади, чтобы придать большее значение своим словам.
– Реция? Что с нею? – вскричала бывшая служанка девушки.
– Я хочу спасти ее! Отвори! Нельзя терять ни минуты!
– Она ушла, ее нет больше у меня, юноша, она ушла вчера с пилигримами.
– А мальчик?
– Реция, гордость и счастье Альманзора, взяла с собой ребенка, оба они ушли от меня.
– Если ты говоришь неправду, то завтра Реция погибла!
– Аллах свидетель! – вскричала старуха. – Я говорю правду, благородный бей, она ушла, и с нею вместе мальчик; оба они ушли от меня, и я не знаю, где они теперь, но скажи мне, не Сади ли ты, о котором мне говорила Реция?
– Да, я Сади.
– О, какое горе, что ты пришел поздно! Она все рассказывала мне про вашу любовь. Она хотела видеть тебя еще раз, о, она только и думает, что о тебе.
– Куда хотела она отправиться с пилигримами? – спросил Сади.
– Она хотела только выбраться из города, чтобы отвести в безопасное место маленького принца; она хотела все тебе рассказать и проститься с тобой, но ты пришел слишком поздно.
Опасность, которой подверглась Реция в доме старой Ганифы, нисколько не уменьшалась с ее уходом из дома старухи. Где бы ни находилась она, могущественные слуги правителей могли достать ее. Единственное безопасное место – дом Сади, в котором никому не пришло бы в голову искать ее.
Прежде всего надо было найти девушку! «Пока мне поручено искать Рецию в доме Ганифы, никто другой не будет преследовать ее, – думал про себя Сади. – Если же я дам знать, что девушка исчезла из дома старухи, то ее сейчас же снова начнут разыскивать».