Темно-зеленое атласное платье идеально подчеркивало фигуру девушки, а длинный пояс, украшенный различными узорами добавлял красоты. Длинные черные волосы локонами струились по спине девушки, и женщина невольно вспомнила себя в том же возрасте. Ее руки обхватили лицо дочери, поглаживая. Она видела, как Нурбахар волнуется, но не понимала почему. Все, о чем они так мечтали вот-вот исполнится, так почему же нет радости на лице?
— Улыбнись, дочка, сам шахзаде Осман изволил видеть тебя. Аллах любит тебя! Запомни это и гордись. – Проговорила Гульгюн-калфа, поправляя волосы дочери. — Уже пора... не стоит задерживаться.
Время шло невыносимо быстро. Казалось бы день только начался, но уже подходил к концу. Еще вчера Нурбахар и не подозревала насколько трепетной будет ее встреча с шахзаде Османом. Они оба выросли и теперь за неподобающее поведение можно лишиться головы.
Девушка шла по коридорам, в сопровождении своей матери и нескольких евнухов и молилась. Она хотела, чтобы ее жизнь во дворце была прекрасной, как и раньше, но с появлением гарема каждый день становился сложным. Каждая девушка была хороша собой и владела несколькими навыками, которые могли привлечь шахзаде. Но это не значило, что Нурбахар была хуже... она была лучше их всех. Она знала несколько языков, умела петь и танцевать, знала все правила этикета, училась каллиграфии и это лишь малая часть ее умений.
— Все будет хорошо, – прошептала Гульгюн-калфа, дотронувшись до плеча дочери.
Прикрыв глаза, девушка выдохнула, провела руками по волосам и опустила голову. Она знала, что этот день должен был настать. Готовилась к нему столько лет, но внезапно позабыла обо всем, чему ее учили. Двери распахнулись, и ей было позволено пройти в покои шахзаде. Ноги отказывались повиноваться. Каждый шаг был для девушки сложным, но она старалась дышать ровно, чтобы ни в коем случае не упасть в обморок. На этот раз дрожь в руках она не смогла унять, и от Османа это не укрылось. Он стоял, заведя руки за спину и рассматривал девушку, в то время, как она ждала.
— Как твое имя? – услышала она, после чего ладонь шахзаде легла на ее щеку, пальцы проскользили к подбородку, приподнимая голову.
— Нурбахар-хатун, шахзаде. – Голос дрогнул, но теперь она смотрела в глаза Османа с нескрываемой обидой.
Она видела, каким растерянным стал его взгляд. Шахзаде молчал и пытался найти хоть что-то, что могло бы напомнить ему о той девочке, которую он отверг. Но не мог ничего найти. Она выросла и изменилась, а он... он тоже вырос и уже не помнил почему ему так не нравилась Нурбахар. Возможно, раньше он просто не понимал очевидных вещей.
Его рука вернулась за спину, а сам он отошел на шаг от наложницы, которая теперь выглядела больше расстроенной, чем взволнованной. Осман не мог себе позволить нарушить давнее слово. И как бы сильно не хотел видеть в своих покоях Нурбахар, он не мог сделать вид, что того разговора не было.
— Ты свободна, можешь возвращаться в гарем. — Сказал он, отходя от девушки.
Она продолжала стоять на месте, сдерживая дрожь. Нурбахар желала высказать ему, что таилось у нее на душе все это время. Она мечтала о том, что как станет старше, ей удастся завладеть сердцем шахзаде, но у нее не получилось. Теперь ей остается лишь один путь...
— Нурбахар?! Я сказал, что ты можешь возвращаться к себе. – Повторил Осман, взглянув на девушку.
Нурбахар повернулась и прошла к дверям, уже подняв руку, чтобы постучать, но не смогла больше молчать.
— Почему? Почему вы так со мной? – она медленно обернулась и взглянула на шахзаде. — Мое детство прошло здесь... и меня с ранних лет готовили к тому, что я должна стать вашей... рабыней... Но стоит ли мне продолжать свое существование, если вы меня отвергли вновь? Одному Аллаху дано знать сколько боли в моем сердце. Вы приносите мне только боль...
Она достала из рукава платок, который дал ей шахзаде и бросила его на ковер. Слезы душили ее. Душа разрывалась от боли и обиды. Раскрыв двери, Нурбахар медленно направилась в сторону своих покоев, думая о том, как отреагируют девушки в гареме. Все будут над ней смеяться. Особенно та торговка с базара. Присев на ступени, Нурбахар прикрыла лицо руками, не в силах держать слезы в себе, как вдруг услышала шаги. Вздрогнув, она взглянула по сторонам и увидела удивленную мать. Та была обеспокоена, ведь дочь должна была провести ночь с шахзаде, но что-то случилось.
— Почему ты здесь? Что произошло? – спросила Гульгюн, подойдя ближе.
— Он отверг меня...
— Но... почему? Что он сказал?
— Мама, я должна была сказать об этом раньше... В день, когда шахзаде Осман покинул дворец... он сказал, что никогда не полюбит меня. Он говорил, что мое место не рядом с ним... и сейчас это повторилось! – она прикрыла лицо руками. — Как жить теперь с этим позором?
Гульгюн тяжело выдохнула, взглянула по сторонам и потянула дочь за руку.
— Пошли, идем скорее, пока нас не увидели. Никто не узнает о том, что этой ночью ты была не у шахзаде.
— Зачем это? Я все равно больше никогда не попаду в его покои... Он не желает меня видеть...
— Сама подумай, он выбрал тебя, а это значит, что ты понравилась. Нужно просто время. – Шептала Гульгюн. — Думаешь Ирем-хатун или Айка-хатун смогут стать лучше тебя? Ты станешь госпожой, вот увидишь!