Вдруг один из рекламных баннеров, стоящих на площади, стал подозрительно шататься. Сильного ветра не было, дождя тоже, поэтому мне показалось это странным. Только я отвернулась, чтобы поделиться своими мыслями с Шерри, идущей мне навстречу, как я увидела тень паники, промелькнувшей на её всегда невозмутимом лице.
Резко развернувшись, я увидела, как острый угол баннера падает прямо на Вольфа, который стоял ближе всех к краю сцены и ничего не замечал, так как был в наушниках. Мы ничего не успевали сделать, наши крики, конечно же никто не слышал, в таком-то месте. С показавшимся мне громовым треском баннер упал на Вольфа, колонку и часть автобуса группы, стоявший с той стороны, чудом не зацепив ни одного зрителя.
Оглушительный треск раздался из колонок, а я, не помня себя от страха, вместе с Шерри бежала к злополучному краю сцены, где Крис, Дит и Лу втроём пытали сдвинуть тяжёлую конструкцию из металла. Через пару мгновений, показавшихся нам вечностью, мы увидели Вольфа, лежащего без сознания. Подлетев к нему и упав на колени, я начала проводить экстренную диагностику, параллельно крича на немецком, чтобы мне принесли аптечку, а кто-то позвонил в скорую.
У Вольф был рассечён висок и щека, также, судя по всему, сломана рука, на которую пришёлся основной удар, видимо, в последний момент солист смог среагировать и защитить голову, но всё равно повреждения были тяжёлыми. Как только я поняла, что он дышит, но без сознания, мне сунули в руку аптечку и я смогла провести перевязку. Господи, как же правильно я поступила, что не прогуливала занятия по оказанию первой помощи!
Мальчики окружили меня и Вольфа, скрывая нас от вездесущих камер журналистов, а сотрудники и полиция, которую, видимо, кто-то тоже успел вызывать, выводили людей с площади. Как только я закончила с перевязкой, подъехала скорая, и я вместе с Крисом уехала в больницу, чтобы контролировать состояние Вольфа.
Быстро описав ситуацию врачам, я стала искать свой мобильный, надеясь, что я не стерла контакт своего руководителя практики. К счастью, он был цел, поэтому я сразу набрала номер. Извинившись, я описала ситуацию и спросила, практикует ли тот пластический хирург, который работал с нами какое-то время. Я лично видела его работу и надеялась, что он поможет Вольфу избежать появления шрамов на лице. Как только руководитель пообещал прислать мне номер своего коллеги, я поблагодарила и бросила трубку, чтобы спросить врачей о точном состоянии Вольфа. Как я и предполагала, ничего угрожающего жизни не было, но перелом руки и повреждения лица были существенными.
Я перевела взгляд Криса, который в напряжении сидел рядом и набирал номер родителей Вольфа. Пока он рассказывал о шокировавшем нас всех происшествии, я положила руку на его сжатый кулак в молчаливом жесте поддержки.
Буквально через 5 минут мы доехали до больницы, и Вольфа увезли в реанимацию. Мы же остались встречать друзей и родителей Вольфа.
Глава 14
«Каждому человеку свойственно ошибаться, но только дураки повторяют свои ошибки».
Цицерон
Спустя пару часов врач, ответственный за Вольфа сообщил нам, что его жизнь вне опасности и номер палаты, куда его перевели. Мы сразу же побежали туда, предварительно написав всем, кому нужно. Вольф, весь перебинтованный, спал. Мы же сели на скамейки рядом с палатой, чтобы немного передохнуть. После такого нервного потрясения хотелось спать. И выпить. Даже будучи врачом, я не могла привыкнуть к атмосфере больниц: в них царили безысходность и уныние, которые затягивали людей в свои сети.
Крис облокотился о стену и задремал, я же прислонила голову к его плечу и тоже отключилась. Нас разбудил звук моего телефона. Я протёрла глаза тыльной стороной ладони и посмотрела, что от меня хочет мой гаджет. Оказалось, что мой руководитель прислал номер того пластического хирурга, Лоренца Вальтера, и даже написал, что Вальтер готов выехать в Мюнхен в течение пары дней. Поблагодарив, я поделилась новостью с Крисом, который уже проснулся.