— Марсель, - Жозель первым пожимает ему руку.
— Настают неспокойные времена, - начинает тот.
— И вправду, - поддерживает один из мужчин.
— Мы вынуждены сокращать производства и увольнять людей, это может привести к демонстрациям и протестам, - говорит Эд.
— Это необходимая мера, чтобы удержаться на плаву, - мужчины оборачивают головы в стороны вошедшего в кабинет мужчины. — И нас не станут проклинать за это. Подобное охватит весь мир. Это известие удивляет вас?
Марсель не спешит садиться в кресло управлявшего, и теперь все очевидно. Все становится очевидным, когда в кресло садиться вошедшей вместе с Марселем мужчина. Мужчина ли? Снимает шляпу, кладет ее на стол. Встряхивает волосами, поправляет прическу. Белокурые локоны. Губы окрашены в алый. Ребекка Майклсон объявляет войну.
Удивляет всех и сегодня день Ребекки Майклсон.
На лицах мужчин читается страх и удивление. Неужели женщина заставила их дрожать от страха. Неужели в руках женщины будет власть или права? Недопустимо.
— Иди к черту! – произносит Эд.
— Я только оттуда, милый, - усмехается Майклсон.
— Сестра! Черт! Это сестра Клауса! – зажмуривает глаза Тьерри.
— Я гораздо хуже Ника, так что вам повезло, - бросает кожаную папку на стол. — Марсель сейчас примет управление компанией, но прислушиваться вы будите ко мне.
— Никогда! – открыто возмущается Франциск.
— Мне смешно, что Мистер Жерар не может приструнить свою женщину, - подхватывает Эд.
— Как ее вообще не арестовали за такое? – разводит руками.
— Мистер Жерар, - обращается к нему Жозель.
— Легче выпить Мисиссипи, чем приструнить меня, - встает, руки сжаты в кулаки. — Поверьте, вы можете попробовать одеть на меня наручники, но у вас ничего не выйдет. Ничего. Я женщина. Слабая, милая, покорная, какой должна быть женщина. Я не такая и готова сражаться до конца. Я не покорюсь и не допущу того, чтобы то, что с таким трудом строил мой отец рухнуло. Я видела сколько моя семья пережила , чтобы иметь все это. Богатства и власть. Война. Кровь. Крах. Долги. Тьма.
— Что вы делаете, Миссис Майклсон, - пытается перебить ее Тьерри, но она только ударяет кулаком о стол.
— Заткнись! Сейчас моя семья находится в Аду, и я не позволю адскому пламени поглотить их, - закрывает глаза, несколько глубоких вздохов. Я буду падать, падать и падать, но когда я встану, упадут все. Мы выстоим, чего бы это не стояла. Мы объединимся с государством. Промышленники объединятся с государством. Мы начнем выполнять заказы государства. Поверьте, станет еще хуже. Выход новой модели, хоть как-то поможет удержаться, но детали. Нам нужно найти более дешевого поставщика металла. С этого дня мы прекращаем строительства нового завода. Прекращаем все строительства. Не заключаем сделки с банками, которые в последствии могут закрыться. Все поняли? Второй раз я объяснять не стану. А если вы не прекратите собачиться между собой, то окажитесь за дверью. Кто первый? – указывает на дверь.
Продержалась, и кажется ее послушали, потому что никто не встал. Несколько глубоких вздохом и руки Марселя на ее плечах успокаивают ее. Спокойна, уступает ему свое место. Отпускает его руку.
Видимо это край. Край ,до которого дошла Ребекка Майклсон.
Ее послушали, и теперь она может оставить их и вернуться домой, стереть красную помаду, одеть удобную одежду и снять маску сильной женщины. Снять маску и быть самой собой.
Теперь она может уйти.
Останавливается, ведь ее окрикивает Тьерри.
— Вы особая женщина, и по-моему даже есть такое понятие или термин, - говорит мужчина, а Ребекка слишком близко стоит к нему.
—Порой мне кажется, что термин стерва придумала именно я, - касается его плеча, что тот вздрагивает. — Стерва.
Стерва, которая не позволит рухнуть компании и бизнесу отца. Она спасет компанию отца, а любовь Марселя спасет ее от самой себя.
До выхода из кабинета тридцать семь шагов. Ребекка Майклсон считала и теперь уходит. Уходит, точно зная, что она добилась своей цели. Стерва вновь одержала победу.
*** Чикаго. Дом Маохаммеда. Накануне вечером. ***
Зулейка суетится, ведь в их доме очень важные гости. Двери дома Мохаммеда всегда открыты для Майклсонов. Кетрин осталась здесь, с дочерью, пока Элайджа уехал вместе с доктором в квартиру Тристана. Осталась и наблюдает за дочерью, которая играет с Назирой.
— Вы принесли свет в этот дом, - улыбается женщина.
— Да, здесь всегда рады гостям,- пытается улыбнуться Пирс.
— Сейчас закипит кофе, и мы выпьем кофе, не зря готовила сладости, - с облегчением говорит Зулейка. — Это выходит у меня лучше всего.