— Завтракать будешь?
— Да, мне же теперь нужно кушать не только ради себя. Только у меня на сегодня есть не женская работа.
— Думаешь, я отпущу свою беременную жену в логово преступности?
— Нет, но я все равно пойду. Я не под арестом.
— Ты не под арестом. Но я волнуюсь, и ты обещала оставить все это, Аврора.
— И я сумею защитить себя. Нас. Прекрасно !Тогда, у меня остается примерно семь месяцев и две недели на завершение всех своих грязных дел. А теперь скажи, когда именно ты полюбил меня?
— Я полюбил тебя пьяную, со всеми твоими недостатками.
— И я тоже люблю тебя, Тодд.
Аврора даже думает, что так им значительно лучше. Она бунтарь, а он спокойный.
Мальчишка замирает, удивлённый, медленно поднимает брови, смотрит на тарелку с перловой кашей.
Аврора же сжимает в руках чашку с чаем, пусть она и ненавидела пить чай по утрам и предпочитала кофе, но сейчас все изменилось.
— Солнце, — выдыхает вдруг Аврора.
— Что? — пытается сказать та, отпивая горячий напиток.
— Ты. Моё. Солнце, — по словам ясно, что она говорит искренне.
— Нет, я Тодд Норвуд, — смеется он. — И я опаздываю на работу.
— А я Аврора Норвуд, и мне нужно, заниматься темными и грязными делами, — хохочет та.
— А я Сирил Норвуд, и я люблю вас, — улыбается мальчик, когда Тодд взъерошивает его волосы.
— Я знаю, что ты любишь нас, сынок, — произносит, берет в руки столовые приборы.
И улыбается. Ярко, тепло, обжигающе, заставляя лёд, наросший вокруг сердца Авроры тронуться, покрыться трещинами.
Тодд — персональное солнце для Авроры и его она никогда не потеряет. Не позволит угаснуть.
К моменту, когда Де Мартель должна была покинуть квартиру в ней собралась родители Тодда, к которым бросился Сирил, верная служанка Мелика, которая столько пережила с Авророй, но главное для нее — брат, который целует в щеку.
Тристан счастлив рядом с женой и дочерью, а это главное. Главное, что после стольких лет она смогла обнять племянницу, которая нашла в ней родственную душу и друга. Именно сейчас Рози обнимает свою тетю, которая смотрит на улыбающуюся Ирму. Видимо их мечты сбылись. Встает на ноги, пропускает племянницу, которая спешит скрыться в дверях кухни, когда Аврора говорит о медовом печенье и какао.
— Она считает тебя другом и не одинока, — вздыхает Поллет. — Столько времени прошло, а она Де Мартель, значит такая безумная, как и ты. Ей нужна была семья.
— Меня невозможно любить, я была одиноко и это так въелось в меня, я росла без матери, и Рози была оторвана от семьи, так что она чувствовала тоже, что и я, — говорит, смотря в пол, да и Ирма прекрасно понимает насколько тяжело сейчас Авроре.
— Нет, Аврора и твой сложный характер то, за что я люблю тебя, так что все в порядке, к тому же ты вскоре сама станешь матерью, а у меня уже есть опыт, — обнимает, прежде, чем женщина покидает квартиру.
Ирма должна была сказать. Аврора должна была услышать, то, что она не одна и теперь ей не стоит бояться или скрываться за маской хладнокровия и безразличия. Аврора должна знать, что у нее есть семья, которая любит, не отречётся от нее и будет сражаться за нее. Теперь они стали той самой семьей, которая сражается друг за друга и не никакому злу разрушить двери их дома, их счастья. Они будут сражаться до конца. Теперь это так. С этой самой секунды и до конца. Они будут помнить, что прежде всего они обычная семья.
Кровавое Чикаго.
Королева кровавого Чикаго должна завершить все свои дела, чтобы быть рядом с семьей.
*** Нью-Йорк. 1934. ***
Ребекка Жерар-Майклсон понимает, что невозможно вернуть то, что прожито, но она словно лодка, которую относит в прошлое.
Прошлое не вернуть.
Марлин — шестилетний малыш, ради которого она была готова на все.
Его хочется оберегать. Он достоин большего, чем думает. Пока он единственный и любимый сын своего отца и матери.
Малыш с черными глазами, светло-тёмный цветом кожи. Малыш рожденный от смешанного брака, но вряд ли Ребекку волновало, когда на нее оборачивались на улице, а когда тот подрос, то она наняла для своего любимого сына лучших преподавателей Нью-Йорка. Ей было наплевать, ведь это одна из черт ее характера. Наплевать, что многие голодают, а на их столе всегда есть еда и свежий хлеб. У нее сердца Майклсон — жестокое, готовой пойти на что угодно, только чтобы защитить семью. Ребекка сделает все, чтобы защитить любимого сына и мужа. Слишком дорогую цену она заплатила за свое счастье, правда, в последнее время ей опротивел даже Нью-Йорк. По правде говоря, она пошла на многое, чтобы защитить семью. Она погрязла во лжи и липком чувстве вины, и, может, поэтому ей так тяжело, а сердце покрылось льдом.