*** Дом Джексона. ***
Он слабеет с каждой минутой. Кеннер сидит в кресле смотря на пламя в камине. Но, перед глазами только ее образ, улыбка и запах жасмина. Ее запах, который Джексон уже, видимо заучил на изусть. Дерзкая и необузданная Хейли, привыкшая все решать сама сумела похитить сердце Джексона и запереть его в шкатулку, и он понимает это. Теперь ключ от его сердца в его руках. Он такой рассудительный и серьезный, но все же уступил место ей, и принял то, что она сильнее его. И как он мог полюбить ее? И как он мог признать свое поражение? Будут ли они вместе? Даст ли она свое согласие или ответит молчанием на его чувства. Софие тихо проходит в гостиную и удивляется тому, что ее внук не реагирует на его появление. Она заменила ему мать, после смерти дочери и точно знает, что именно тревожит его. Он слабеет из-за того, что доверил свое сердце другому человеку и вряд ли сможет жить, если потеряет ее, пойдет на дно словно камень. Любовь может причинить ему боль, и он понимает это, но уже не в состоянии мыслить логически. Любовь затмила его рассудок. Его выдает взгляд влюбленного и то, что в его душе теперь неспокойно замечает его бабушка, которая становится за плечом внука.
— В Финляндии есть легенда, что был, Волк влюблён в Луну, и поэтому каждый месяц в полнолуние он воет из-за любви, которой никогда не коснётся, - тихо шепчет она ему на ухо.
— Потрясающе, - восхищается Джексон.
— Позволь мне узнать имя этой Луны, - сменив тон на более высокий интерисуется пожилая женщина.
— Хейли Маршалл, - прикрыв глаза отвечает он. — Я уже принял решение взять ее в жены.
— Я поговорю с ее матерью и буду просить ее благословение на ваш союз, - улыбается она, надеясь, что ее внук обретет свое счастье. — Завтра же поеду в особняк Майклсонов.
— У меня есть еще одна просьба, - просит мужчина. — Отвези к ювелиру обручальное кольцо матери. Пусть его подготовят.
— Я все сделаю, - успокаивает она его.
------------- Чикаго. -------------
Малышка прячется за мать, словно боясь чего-то или кого-то. Надя боится, что ее вновь разлучат с матерью. Кетрин тоже боится этого, и именно поэтому готова пойти на все, чтобы защитить ее дочь. Новую разлуку они не вынесут. Она найдет способ защитить ее. Пирс стоит у ресепшена гостиницы, в которой остановился Элайджа. Все так же, но его рядом нет, и каждый элемент давит на нее. Все чужое без него. Все давит на нее. Она должна жить дальше, но без него ее жизнь уже ничего не стоит.
— Мистер Майклсон не желает вас видеть и приказал не пускать вас, - сообщает подходящей к ней администратор.
— Мне нужен адрес того доктора египтянина, - просит она. — Муххамид, Мустафа... Не важно... Мне нужно его найти.
— Мохаммед, - недовольно бурчит мужчина, отходя от нее.
— Мне крайне важно поговорить с ним, - Пирс следует за ним.
— У меня есть только его адрес, - мужчина записывает адрес и протягивает ей бумажку.— Теперь попрошу вас уйти, мисс Пирс.
Она уходит, ведя дочь за руку. Все-таки Кетрин Пирс перестала верить. Верить людям. Верить себе. Она верит только времени, которое теперь стало ее злейшим врагом. Ей лучше умереть, вновь сбежать, нежели испытывать муки любви. Время ее злейший враг. Враг, от которого она не сможет сбежать. Враг, который может ей вернуть то, что она потеряла. Но Кетрин готова сдаться, зная, что Элайджа никогда не простит ее. Ей легче бежать от времени. Не чувствовать совсем ничего — это заманчиво, когда чувствуешь себя настолько отвратительно, что готов добровольно лишить себя жизни. Всего. Кетрин уходит, зная, что сейчас Элайджа проклинает себя за то, что поверил такой, как она, закурит сигарету, стряхивает пепел и убеждает себя в том, что она была с ним не по воле сердца. В ее жизни он такой не первый. Она обманула многих, и он всего лишь один из тех дураков, попавших в ее паутину. Она лгала многим и не удивительно, что Элайджа не поверил ей. Но ее чувства были правдой, и ему она подарила свою свободу. Кетрин уходит, словно тень, и на ее глазах появляются слезинки. Таких, как она, называют стервами. Но даже такие способны любить и проливать слезы. Кетрин Пирс плачет так впервые в жизни. Кетрин Пирс таскует впервые. Сердце Кетрин Пирс сжимается, потому что она полюбила, и впервые осталась ни с чем. Даже присутствие дочери не сможет помочь ей прийти в себя. На ее щеках слезы, и это говорит только о том, что в стерве Кетрин Пирс осталось что-то человеческое.
Осеннее небо окрасилось антрацитовым цветом. Кетрин Пирс кажется, что это ее последний день, ночь, вздох. Кетрин Пирс смотрит на это ночное небо и клянется, что сотрет все, что было до Элайджи и сохранит все то, что было между ними, даже если его нет рядом. Пирс уверенно идет вперед, уставшая и голодная Надя обессилена и не успевает за матерью. Надя упирается, и это заставляет Пирс остановиться и посмотреть на дочь.