— Здесь сойдёт, — сказал он, опустив свой рюкзак посреди покрытой мхом поляны среди берёз. — Не могла бы ты пойти и принести немного огненного папоротника? Он выглядит как обычный папоротник. Только не трогай грибы.
Мы не разговаривали друг с другом по дороге, и теперь меня немного разозлило то, что он отправлял меня одну в лес собирать какой-то там папоротник.
— Грибы ядовиты? — спросила я.
— Нет, но они спят. Ты точно не хочешь их разбудить, — он повернулся ко мне спиной и начал перебирать свои вещи. — Только не уходи далеко и на всякий случай возьми свой меч.
Я вздохнула и, ни на секунду не выпуская меч из рук, зашла в берёзовую рощу. Чёрные сучки на белой коре, похожие на глаза, казалось, следили за каждым моим движением.
— Что за долбаное место, — пробормотала я себе под нос.
Я замерзла, устала, проголодалась и была слегка напугана, а теперь ещё мне надо было опасаться разбудить какие-то разумные грибы. Интересно, как они могли причинить мне вред? Хотя я и не собиралась это выяснять.
Отойдя на приличное расстояние от Расмуса, я спустила штаны и пописала на голый клочок земли, в надежде, что я не разбужу какой-нибудь разумный камень, который прикорнул здесь или что-то типа того. Содрогнувшись, я натянула обратно свои мокрые джинсы. Как же мерзко.
Я уже чувствовала себя слегка дезориентированной. Казалось, лес начал давить на меня со всех сторон. Берёзы сменились огромными кедрами и соснами, а среди мха и камней росли папоротники и цветы. Несмотря на то, что воздух оставался всё таким же холодным, снег исчез, и всё вокруг было зелёным.
— Расмус? — осторожно позвала я, испугавшись того, что я могла потеряться.
— Да? — ответил он.
Звук шёл со стороны деревьев у меня за спиной, совсем не оттуда, откуда, как я думала, я пришла.
— Просто проверяю! — крикнула я.
Хотя что-то подсказывало мне, что не следовало кричать в лесу, поэтому я быстро собрала как можно больше папоротника. В нём не было ничего особенного, чтобы называть его «огненным папоротником». Вообще-то он выглядел точно так же, как и тот, что я видела в детстве на северо-западе страны, где я выросла. Я собрала столько папоротника, сколько смогла унести, когда, наконец, заметила грибы. Они были самых разнообразных форм и размеров. Там были и классические мухоморы, с красными шляпками и белыми точками, которые росли у подножия кедров и рядом с поваленными деревьями. Дома такие грибы могли бы убить или доставить человеку нереальный кайф, а эти, скорее всего, были способны только на первое.
К счастью, они как будто спали, и чем больше я на них смотрела, тем больше мне казалось, что они двигаются. Они все как будто дышали в унисон.
Да, это было жутко до чёртиков. Мне было пора уходить.
Я пошла в сторону голоса Расмуса и, к счастью, быстро вернулась в наш лагерь. Он был занят тем, что сооружал грядки из кучек мха и расставлял вокруг них пирамиды из камней, словно строил гигантский круг с несколькими упавшими деревьями в центре него.
— Это правильный папоротник? — спросила я, протянув его Расмусу. — Это всё, что я нашла.
Его глаза загорелись.
— Отлично, — сказал он, забрав у меня папоротник.
Он просунул несколько листьев папоротника между бревнами и ветками, после чего вручил мне несколько.
— Вот, положи их между камнями, которые я установил.
Я сделала, как он сказал, а потом присоединилась к нему в центре круга, где он достал из рюкзака коробку спичек и зажёг одну. Он бросил её на папоротник в кострище, и тот сразу же вспыхнул, да так сильно, что мне пришлось отскочить назад.
— Ого! — вскрикнула я, когда жар ударил мне в лицо.
— Смотри, — сказал он и схватил меня за руку. — И не двигайся.
Пламя костра начало подниматься всё выше в небо прямо над нами, и мне захотелось отступить, но Расмус удержал меня на месте. Огонь медленно начал окружать нас, превратившись в огненную дугу, что одновременно напугало и заворожило меня, так как пламя находилось недалеко от наших голов. Затем язык пламени коснулся одной из каменных пирамид, нашпигованных папоротником, и та воспламенилась, выпустив очередную огненную дугу, которая коснулась следующей пирамиды и так далее, пока весь папоротник вокруг нас не загорелся.
Затем пламя уменьшилось до обычных размеров, и представление закончилось.
— Огненный папоротник, — сказал Расмус, захлопав в ладоши. — Из-за него мне особенно нравится это место. Я приносил его в наш мир, но там он вообще не воспламеняется. Здесь он горит, только если его недавно срезали или сорвали, и огонь, который он создает, может воспламенить только такой же папоротник. Смотри.