Я уставилась на дверь. На двери не было не то что замка, на ней не было даже ручки.
Мор провел руками вниз по узору из черепов до середины двери, после чего раздалось шипение, и дверь отворилась. Воздух начал засасывать нас внутрь, как будто мы открыли люк в шлюзовой отсек космического корабля.
— Добро пожаловать в Библиотеку туманов, — сказал Мор, положив руку мне на спину и заведя меня внутрь.
Внутри было темно, ряд огромных окон располагался лишь в дальнем конце помещения. Они были выполнены в форме лепестков, как это бывает в католических церквях.
Неожиданно зажёгся свет и осветил огромное помещение. Нет, "огромное" было неправильным определением. Оно было, мать его, великолепным. Я в принципе тащилась от библиотек — как-то раз я провела бóльшую часть своего отпуска в Нью-Йоркской публичной библиотеке на Манхэттэне — но я никогда не видела ничего подобного.
Сама библиотека занимала не менее трёх этажей в высоту, и книжные полки, встроенные в железные стены, кое-где доходили до узких круглых башенок замка. Это была библиотека из мультфильма "Красавица и чудовище", только готичная и зловещая. И дело было не в том, что она была выполнена из железа, или черепов и костей в качестве декора, и не в странных стеклянных клетках, накрытых покрывалами и расставленных вокруг... здесь у меня появилось странное чувство… Я даже не знала, могла ли я его описать. Это было ощущение жизни и смерти, оно было мощным и постоянно менялось, как будто атомы библиотеки всё время перестраивались. Мне казалось, что нас здесь было больше, чем двое, и что среди нас находились сотни тысяч людей, которых я не могла видеть. Я чувствовала их всех сразу, всю их энергию, и я не удивилась, когда волосы у меня на затылке встали дыбом.
Посреди помещения я увидела книгу, парящую в воздухе, которую охраняла собака, сделанная из железа.
— Это Раута, — сказал Мор довольно гордо и указал на собаку. — Ты некоторое время носила её ошейник. Помнишь?
Раута зарычала на меня, раскрыв пасть, из которой начали вырываться самые настоящие искры.
Это было чертовски страшно, и я не шутила, когда сказала, что она была сделана из железа. Часть её тела — кости и редкие клочки шерсти — выглядела как типичная собака из Туонелы, но другие её части выглядели так, словно её сварили из железа. Она была похожа на демоническую собаку в стиле стим-панк с красными горящими глазами. Слава Богу, ошейник вернулся на её шею, хотя он как будто не была ни к чему привязан.
— Не собачница? — спросил Мор.
— Я люблю собак, — возразила я. — Только не тех, которые принадлежат доктору Франкенштейну.
Мор усмехнулся, подошёл к Рауте, присел на корточки и погладил её. Он провел рукой в перчатке по голове собаки, и та заметно успокоилась. Её металлический язык высунулся наружу, а сама она улеглась на ковер.
— Хорошая собака, — начал ворковать с ней он. — Ты хорошо охраняешь это место. Хорошая работа.
— Она разумное существо? — спросила я, взглянув на него.
Железная собака казалась теперь абсолютно умиротворенной.
— Все животные разумные, — сказал Мор, выпрямившись. — Они все испытывают эмоции. У них у всех есть души.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Она как Сарви?
— О. Хвала Создателю, нет. Я бы этого не вынес.
Я снова осмотрела помещение библиотеки. Оно было жутким и одновременно красивым, и чем больше я смотрела на него, тем больше его деталей удивляли меня. Во-первых, оно освещалось не свечами, а какими-то белыми огнями, развешанными в канделябрах по всему помещению. Во-вторых, книги в кожаных переплетах, казалось, толкались и как будто двигались на своих полках. Их здесь были тысячи, и все они слегка вибрировали.
В-третьих, я была на сто процентов уверена, что только что увидела привидение, которое проплыло с одного конца библиотеки в другой.
— Что? — спросил Мор, уставившись на моё лицо.
— В этой библиотеке водятся... привидения?
— О. Да. Довольно много.
Мои глаза округлились.
— И кто они?
— Кто? Это не так важно. Они постоянно сменяют друг друга. Сюда приходят мёртвые. Но я их больше не вижу, хотя я мог видеть их в детстве.
— Но почему привидения посещают именно библиотеку? — спросила я.
— Это Библиотека туманов, — сказал он терпеливым тоном. — Ты же знаешь, что это за туманы?
Я посмотрела на него так, словно всем своим видом говорила: "Нет, я ни черта не знаю, забыл?"
Он снова схватил меня за руку и повёл к чёрным бархатным диванам, стоявшим под окном из витражного стекла розового цвета. Я села, а он взял с полки книгу и передал её мне. Из-за снега за окном свет, который просачивался в помещение, становился тёмно-синим и фиолетовым.
— Это один из томов Книги душ, датированный 1946 годом, твоё время, твой мир,— сказал он.
Я раскрыла книгу и ахнула. Изображение на странице двигалось, словно я смотрела чьё-то домашнее видео без звука. На бумаге был изображен мужчина, который пил пиво на пляже. Он улыбнулся, а затем сцена поменялась, и я увидела его за рулем машины, которая ехала по трассе вдоль океана. Он держал за руку симпатичную женщину с прической по моде 60-х годов. Сверху страницы была надпись: Эмануэль Курье — 12 декабря — 8 июля 1965.
— Каждый человек, который когда-либо жил, есть в Книге душ, даже если он жил всего одну минуту, — объяснил Мор, пока я наблюдала за сценами из жизни Эмануэля Курье, которые разворачивались на странице. — Когда ты умираешь, запись о тебе становится законченной. И к ней больше ничего не добавляется. Вот видишь, Ханна, когда я сказал, что знаю тебя, я говорил серьёзно. Ты рассказала мне, что просматриваешь ленту Тик-Тока по ночам, и что тебе нравятся крошечные колючие растения, но я это и так о тебе уже знал, потому что это всё уже было в твоей записи.
Боже. Неужели он мог просмотреть так всю мою жизнь?
— Я должна увидеть свою запись! — воскликнула я.
Я начала перелистывать страницы, но всё, что я увидела там, это жизни людей, родившихся в 1946 году.
— Зачем? Ты же и так жила свою жизнь.
— По тем же причинам, по которым мы делаем фотографии и снимаем видео. Чтобы не забыть.
— Ты не думаешь, что для тебя было бы лучше забыть? — он понизил голос. — Ты уже не вернёшься к той жизни.
Я чуть не зарычала. Я ненавидела, когда мне напоминали об этом.
— Я хочу её увидеть.