Цвета копии изменились. Яркие тона ее костюма побледнели. Складывается впечатление, что лже-Маспалио стал ниже ростом, что день ото дня он истончается, теряет свою «материальность». И все же он способен проходить сквозь стены и двери, как будто бы их не существует.
6-й день месяца Феникса
Утро. Сегодня я испугался по-настоящему. Этой ночью я не раз просыпался в холодном поту, меня тревожили отвратительные кошмары. Когда я зажег свечу, он был тут, у подножия кровати, и в его глазах притаился нездоровый блеск. Его тело чахло, а вот взгляд затвердел. Если это будет продолжаться, то от двойника останутся только одни глаза. В ту секунду мне больше всего захотелось убежать, скрыться, хотя я был уверен, что бегство ничего не изменит. Он последует за мной повсюду. Ничто не способно его остановить. Я должен понять, что он задумал, чего ждет от меня.
Вечер. Копия стала полупрозрачной, почти невидимой. Она развоплощается. Пришел Розиакр. Он снова и снова пытается сконцентрироваться, разрушить двойника Маспалио с помощью взгляда-призмы или хотя бы снова заключить его в эргастул. Увы, сатира ждало сокрушительное поражение. Мы имеем дело не с призраком, не с ожившей картинкой, нет, это реальное существо, которое не походит ни на одно другое существо, известное миру. Розиакр не устает задаваться вопросом: а что стало с другими пропавшими персонажами из подсмотренных сценок. Они тоже существуют? Мучают близких, как мучает меня Маспалио? Я уже ругаю себя за то, что написал имя фэйри. Но порой я начинаю их путать, копию и моего настоящего друга. Это ужасно.
7-й день месяца Феникса
Вечер. Копия пугает все сильнее и сильнее. Розиакр решил провести ночь со мной. Но до этого, невзирая на все мои мольбы, сатир несколько раз покидал Дворец, чтобы добраться до ближайшего канала: он бросил эргастулы в темные воды. Я тщетно пытался убедить его, что вода уничтожит зачарованный металл, и мы рискуем выпустить на волю остальных обитателей кубов. Он не желал ничего слушать.
Что же мы получили в результате? Чего хочет это создание, затаившееся в углу и пожирающее меня взглядом? Оно исчезает каждый раз, когда мы только делаем вид, что намерены к нему приблизиться.
8-й день месяца Феникса
Утро. Розиакр только что ушел. Я полагаю, что он тоже боится, не желает подвергаться опасности. Двойник почти невидим, за исключением глаз. И это глаза убийцы. Я пишу, а в это время лже-Маспалио, словно какой-то дикий зверек, то залезает на кровать, то слезает с нее, стоит мне протянуть руку к шнурку и притвориться, что я намерен позвать медикуса. Я пробовал коснуться твари, в очередной раз поговорить с ней. Копия не реагирует.
Вечер. Я должен покончить с этим чудовищем, должен испить чашу до дна, ведь ее наполнила моя страсть к подглядыванию. Розиакр заслужил право не рисковать. В принципе, это только моя вина. Я больше не могу жить в обществе чудовищного Двойника. Я намерен его спровоцировать, именно поэтому я запираю дверь на два оборота ключа. Сатир должен появиться с минуты на минуту. Ему останется дневник. Кто знает, чего ждет от меня копия?
Я поднял голову. Розиакр исподтишка следил за моей реакцией.
— Вы никогда не сможете найти убийцу…
— Выходит, это все-таки я… и не я.
— Да. Я думал, что он исчез вместе с Адифуазом. Но он вернулся. Он создает себе прошлое. Я это понял, когда до меня долетели слухи об убийстве вашей приятельницы Жехины, а затем и вашего брата. Когда он бродил по комнате, я пристально следил за ним, фиксируя каждое изменение в облике вашего Двойника. Впоследствии я постарался найти объяснения всем его преступлениям. И я пришел к единственно возможному выводу: по моему мнению, он использует страдание и смерть, чтобы вырывать воспоминания у своих жертв.
— Воспоминания?
— Именно они связывают вас с вашими близкими. Эти воспоминания наполняют копию эмоциями, жизненной силой. Они позволяют ей существовать. Без сомнения, одного убийства ей не хватило. Ведь Адифуаз знал правду об истинной природе копии.
— Подожди, — прервал я сатира. — Одна деталь смутила меня. Если верить этим записям, тварь была лишь тенью, призраком. Как она смогла оставить следы на птичьем помете? А окно? Я собственными глазами видел, что его вскрыли снаружи, и таким образом позволили птицам ворваться в спальню. Как ты объяснишь все это, как мы можем верить, что призрак, который, по словам Адифуаза, проходил сквозь стены, сумел провернуть столь грандиозную мистификацию, оставить самые настоящие вещественные улики?