Молодые женщины, прорывающиеся бок о бок к близлежащей улице, исчезли из виду. Крик ярости умер у меня на губах. Слишком мощный поток, чтобы противиться ему. Толпа подхватила меня и понесла, я лишь из последних сил пытался удержаться на ногах, чтобы оказаться как можно дальше от неприятеля. Один из убийц все еще полагал, что может достать меня. Время от времени я видел его искаженное лицо, лицо наркомана. Безумный взгляд свидетельствовал о том, что он наслаждается массовой резней, устроенной приятелями. Дымы «Бутона» давно разрушали мозг этого отщепенца. Упрямство помешало извергателю огня заметить и оценить гнев абимцев: он продолжал плеваться пламенем, чтобы расчистить себе путь. Рассвирепевшие горожане окружили убийцу и прямо у меня на глазах растерзали его.
В конце концов я заметил телегу, груженную тяжелыми бронзовыми пластинами. Ее владелец — гном с обнаженным торсом, вооруженный коротким копьем, — скакал из конца в конец повозки, сталкивая всех, кто хотел «подняться на борт».
Я вырвался из цепких объятий толпы и нырнул прямо под телегу. Под ней уже укрылось несколько ребятишек, которые лишь плотнее прижались друг к другу, освобождая мне место. Конечно, ненадежное укрытие, но все же мы не умрем под ногами бегущих людей.
Запели трубы, прибывшая милиция при содействии великанов восстановила спокойствие и порядок, угомонив свихнувшуюся толпу. Солнце стояло в зените, когда я наконец смог покинуть свое убежище и унести с собой заговорщицкие улыбки мальчуганов, спасших мне жизнь.
Все мои товарищи вернулись домой невредимыми. Мы молча обнялись. Мы были счастливы, что остались в живых, но, увы, мы не сумели договориться с Владичем. Я отказался от мысли собрать совет. Не этим вечером. Я приказал, чтобы меня не беспокоили, заглянул на кухню, чтобы прихватить несколько графинов змеиной настойки, и тяжелым шагом добрался до своей комнаты.
Я нуждался в добром глотке спиртного, чтобы утопить мрачные мысли, роившиеся в голове. Измена адвоката удручала, выбивала из колеи. Этот человек забыл о достоинстве, потерял честь. Он оскорбил меня, меня, но прежде всего — Абим.
Я скинул одежду, натянул ночную сорочку и скользнул под одеяло.
Несмотря на закрытые ставни, в комнате было жарко, как в бане. Я отхлебнул настойку прямо из горлышка.
Жидкость обожгла горло, вызвав у меня невольное ворчание.
— Как трогательно, — внезапно прошептала темнота за окном.
Графин выскользнул из рук. Я поискал глазами кинжал, но оружие находилось вне досягаемости.
Чья-то рука открыла ставню. В просвете окна возник размытый силуэт.
— Не пытайся позвать на помощь своих стариканов. Я убью тебя прежде, чем они поднимутся по лестнице.
Такая знакомая фигура уже маячила в комнате: Маспалио, Принц воров.
Я совершенно не был готов увидеть собственное отражение, которое неспешно пересекло комнату и присело в изголовье кровати с хитрющей улыбкой на лице.