— Она такая, как вы хотели? — осведомился Урланк. — Вы ведь желали видеть ее шаловливой, но при этом немного жестокой. Берегитесь, мессир, — пошутил он, глядя на лицо Амертины. — Берегитесь…
Я закрыл глаза.
Она жила. Сначала я ощутил тихое дыхание, а затем в моей голове возник мелодичный голосок:
— Агон… Агон де Рошронд.
Ее сознание встрепенулось и слилось с моим, пытаясь проникнуть все глубже и глубже.
— Эй, потише! — воскликнул я.
— Сконцентрируйтесь, — посоветовал Урланк.
Легко сказать! Я наморщил лоб, а Тень резвилась в моей памяти, время от времени испуская восторженные возгласы. Но пока рапира осваивалась, я ощутил, сколь велика моя власть над нею, и то, что она уже признала хозяина. Вскоре я смог сосредоточиться, собрать разбегающиеся мысли и обездвижить слишком шустрый разум Тени.
— Отпусти меня! — запротестовала рапира.
— При условии, что ты умеришь свой пыл.
И тогда она позволила мне ощутить ее настоящие эмоции: смесь разочарования и лукавства.
— Договорились?
— Ты хозяин своей голове, — ответила кокетка. — В любом случае, я уже успела достаточно узнать. Я прекращу исследовать твою память, но вместо этого я хотела бы видеть. Мне нужны глаза, твои глаза.
— Что еще попросишь?
— Я могу видеть окружающий мир только с помощью твоих глаз. И тебе решать, предоставишь ты мне такую возможность или нет. Не бойся, это не причинит никакого вреда, я буду смиренной гостьей в твоем взгляде. Так же, как мой голос звучит лишь в твоем мозгу, больше меня никто не слышит. Поэтому все наши разговоры останутся тайной…
— Хорошо. Давай попробуем.
Я выполнил просьбу рапиры, но Тень испуганно вскрикнула.
— Что случилось?
— Мама… — простонало оружие.
— Она волнуется за Амертину, — сообщил я Урланку.
— Пустяки. Ей просто нужен отдых, вот и все, — сказал мастер железных душ.
— Тень, ты слышала?
— Да, — прошептала она. — Но позволь мне взглянуть на нее. Пожалуйста…
В течение следующего часа я пытался свыкнуться с мыслью, что в моем сознании обосновалась очаровательная женщина. Впрочем, она сама признала, что отныне я ее полноправный хозяин. Я мог решать, делиться ли мне с Тенью той или иной мыслью, позволять или нет «питаться» моими чувствами. Я получил ответ на волнующий меня вопрос: Тень не угрожала целостности моего рассудка. И поверив в очевидное, — Урланк сотню раз повторил мне, что я не ошибаюсь, — я позволил себя соблазнить… Она мне нравилась, она пьянила, околдовывала, я был влюблен, как мальчишка, и больше не вспоминал о Школе Ловцов Света. Мы обменивались мыслями: она делилась первыми впечатлениями о мире, взамен я позволил Тени увидеть некоторые картины из моего прошлого. Словно усердная ученица, она мгновенно поглощала новые знания. Она испытывала жажду — жажду знаний. И она быстро училась. Пока Урланк хлопотал над обессилевшей Амертиной, Тень уже пришла к выводу, что серый кардинал в сто крат лучше какого-то там Странника…
Когда наступил вечер, я простился с мастером оружия, чтобы вернуться к Мелодену. Ужас, охвативший школу, стал почти осязаемым. Ученики разбили палатки прямо у павильонов, а осиротевшие ветви тут же проникали в эти ненадежные убежища. Все взгляды были обращены к Дереву, рядом с которым суетились психолунники.
Короткий путь от павильона Урланка до павильона Мелодена таил в себе смертельную опасность. Втянув голову в плечи, я попытался проскользнуть по улице, не привлекая лишнего внимания. Внезапно прямо передо мной возник школяр с безумным взором. Он оторвал воротник камзола и швырнул его к моим ногам. После чего юноша обнажил рапиру. Эта сцена тут же привлекла внимание его товарищей, находившихся поблизости. Некоторые побросали пожитки на землю, другие приблизились к нам, и, встав плечом к плечу, сформировали плотный живой круг. Очевидно, они надеялись, что честная дуэль разрешит все проблемы, не вызвав недовольства ни преподавателей, ни даже психолунников. Решительное выражение лиц свидетельствовало о том, что ни один школяр не вступится за меня и не позволит сбежать от ученика, вызвавшего меня на дуэль.
Я сомкнул руку на эфесе Тени.
— Дьявол, — закричала рапира. — У тебя нет ни единого шанса сбежать!
Ученик поднял оружие и со свистом рассек клинком воздух.