Проклятое место, расположенное в Нижних кварталах Лоргола, олицетворение порока, где мы проводили нескончаемые вечера, чокаясь с самой смертью. В наших бокалах плескалась то ли кровь, то ли вино, а залитые красной жидкостью подбородки делали нас похожими на тех, кого мы недавно зарезали.
Но сегодня в таверне не было ни одного посетителя…
За исключением Лерсшвена.
Устроившись на столе, засунув обе руки за пояс, склонив голову на бок, он внимательно наблюдал за мной. Фэйри… предатель, продавшийся Мезюму. Каким чудом он смог очутиться здесь, в самом сердце Школы Ловцов Света?
Мое лицо кривилось от боли. Лерсшвен соскочил на пол и поклонился, взмахнув шляпой.
— Мессир де Рошронд, какая встреча, — насмешливо протянул мой недруг.
— Черт возьми, Пардьем должен был убить вас! Вы прибыли сюда по приказу Мезюма, не так ли? Он не отказался от мысли расправиться со мной?
— Мезюм? — раздался удивленный голос у меня за спиной.
Я обернулся. Пардьем-затменник стоял всего в нескольких шагах. Он привалился к столешнице и сложил руки на груди.
— Вы? — вскричал я.
Жгучая боль разрывала голову, ноги подкосились, и я рухнул в кресло.
— Ваш сводный брат не понял бы ничего из того, что здесь происходит, — сказал фэйри.
Он сел в одно из соседних кресел и сдвинул шляпу на затылок.
— Милейший, если бы вы только знали, сколько мне пришлось потрудиться! О, вы даже представить себе не можете, сколько труда я приложил, чтобы этот день наконец-то наступил.
Пардьем присоединился к нам. Его фигура, как и фигура фэйри, казалась какой-то нематериальной, ее силуэт то расплывался, то начинал дрожать.
— Мне очень жаль, — сообщил Лерсшвен. — Но пока ваше сознание не привыкнет к этому месту, вы будете испытывать сильную головную боль.
— Как вы сюда попали?
— Верхом на нотах, — проказливая улыбка. — Все дело в музыке, в волшебстве Аккордов, именно оно позволило нам собраться всем вместе. В данную минуту Мелоден продолжает играть на цистре, а все для того, чтобы наши мыслеобразы встретились в таверне из ваших воспоминаний.
— Он способен сотворить подобное чудо?..
— Да, — согласился Пардьем, нервно поглаживая белую бороду. — Порой Аккорды не уступают в могуществе истинной магии.
Не успел затменник закончить фразу, как в кресле, стоявшем по другую сторону стола, появился сам мастер Аккордов. Инструмента с ним не было. Мелоден заправил волосы за уши и раздраженно бросил:
— Лерсшвен, время поджимает… Деревья еще не обнаружили вашего присутствия, но они обеспокоены.
— Да, — скорчил рожицу фэйри. — Время поджимает, и это естественно. Больше оно ничего не умеет делать… Агон, мальчик мой, вы должны меня выслушать. Видите ли, вы — творение всей моей жизни. Конечно, подобное заявление звучит абсурдно, не правда ли? С какой радости благородному фэйри, каковым я и являюсь, возлагать свои мечты и чаяния на какого-то Странника! Однако должен сказать, что есть в вас нечто уникальное, бесценное для меня.
Я забился в кресло, пытаясь справиться с болью, сжимавшей в тисках многострадальный череп.
— Мое прошлое… — слабым голосом предположил я.
— Ну что вы, молодой человек. Подобным прошлым может похвастаться любой солдафон из Республики наемников. Нет, ваше прошлое интересует меня лишь потому, что оно находится под замком, потому что вы старательно похоронили его, и деревья вас не боятся.
Он снял шляпу и положил ее на стол:
— Поймите, мальчик мой. Мне было необходимо именно то, что сотворило из вас Наставничество. Оно соткало непроницаемую завесу вокруг того зла, что зародилось в вашей душе еще в детские годы. Оно выковало раковину, не дающую вырваться наружу тьме, превращающей вас в достойного наследника Рошрондов. Я нуждался в этой завесе добра, чтобы обмануть Ловцов Света.
У меня не было ни сил, ни мужества прервать излияния фэйри. Мной постоянно манипулировали, я стал игрушкой в чужих руках, но я чувствовал лишь величайшую усталость. Быть может, это колдовство Мелодена, сила его музыки, удерживало меня в кресле. Слова, не родившись, умирали на губах, глаза слипались, и приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы следить за ходом мысли Лерсшвена.