Надо было купить газету, подумал он. А вдруг она вообще не придет? Молодые люди выпили по последней и слезли со своих табуретов.
— Бывай, командир.
— Спокойной ночи, сэр.
— Держись, Джордж.
— И вам того же, сэр.
Этуотер допил мартини. Он с удовольствием заказал бы еще порцию, но тогда надо было бы либо угостить старика в оранжевом галстуке, либо дать тому возможность угостить себя. Ему же не хотелось ни того, ни другого. Бармен принялся мыть стаканы. Протерев стакан, он поднимал его на свет и пристально в него вглядывался, словно стремясь убедиться, что спиртное, которое в него наливали, не разъело поверхность стекла.
— Автомобилями тоже не интересуетесь? — спросил старик в оранжевом галстуке.
— Не особенно, — ответил Этуотер.
Придет сегодня эта девчонка или нет? Очень похоже на то, что не придет. Старик стал рассказывать, что он часто по воскресеньям отправляется в длинные автомобильные прогулки. «Чтобы нагулять аппетит», — выразился он. Этуотер ел чипсы. Бармен отошел к дальнему концу стойки и раскрыл вечернюю газету, которую достал из маленького бумажного пакета. Старик тяжело вздохнул и сказал:
— Уже поздно.
— Да.
— Вы не обидитесь, если я скажу вам всю правду?
— Обижусь, и очень, — сказал Этуотер. — Терпеть не могу, когда мне говорят всю правду. Джордж, еще один мартини.
— Сухой, сэр?
— Сухой.
В бар вошел молодой человек в сопровождении двух девиц. Они сели за столик, и одна из девиц сказала:
— Я заставила ее встать передо мной на колени и извиниться.
Судя по выражению ее лица, эта маленькая толстушка в галстуке офицера артиллерийского полка говорила чистую правду.
— Несколько месяцев счастья — даже не месяцев, а недель. И на том спасибо, — сказала вторая девица.
— Живи сам и дай жить другим — вот моя жизненная философия, — сказал молодой человек. Он одернул свой двубортный пиджак, подошел к стойке и заказал два «Кловер Клаба» и «Сайдкар». Где-то за стеной зазвонил телефон. Вошел официант.
— Мистер Уотер? — спросил он. — Здесь есть джентльмен с такой фамилией?
— Да, — сказал Этуотер, — скорее всего, есть.
— Вас к телефону, — буркнул официант и, повернувшись к бармену, сказал: — Нерон-то проиграл.
— Ты его, надеюсь, не сыграл?
— Еще как сыграл.
— Иди ты!
— Эта лошадь, помяни мое слово, будет вторым Тиши, ничуть не хуже, — сказал официант.
— В следующий раз будешь умнее, — сказал бармен.
Официант вытер рот тыльной стороной ладони. Этуотер вышел из бара и направился к телефону. В трубке, где-то очень далеко, раздался голос Сьюзан:
— Мне ужасно жаль, но сегодня вечером мы не увидимся. Я загородом.
— Понятно.
— И никак не могу уехать.
— Что значит, не можете?
— Вы на меня не в обиде, скажите?
— В обиде.
Она засмеялась.
— Нет, этого не может быть.
— Ладно, я на вас не в обиде.
— Я себя чувствую ужасно виноватой, — сказала она. — Гадкой маленькой сучонкой, вот кем я себя чувствую.
— Вы прощены, — сказал Этуотер. — Я не сержусь.
— Нет, правда, мне ужасно стыдно.
— Не стыдитесь раньше времени.
Она снова засмеялась.
— До свидания, — сказала она.
— До свидания.
— Позвоните мне на днях, — сказала Сьюзан.
Этуотер повесил трубку. Проходя мимо него к выходу, старик в оранжевом галстуке остановился и сказал:
— Спокойной ночи. Увидимся.
Этуотер вернулся в бар. Двух мартини на ужин было явно не достаточно, и, поскольку ложиться спать Этуотер еще не собирался, он сел за угловой столик и заказал себе яичницу с беконом. Покончив с яичницей, он позвонил нескольким знакомым, но их либо не было дома, либо они не подходили к телефону. Бар по-прежнему пустовал. Было поздно. Оставалось только одно — зайти к Носуорту. Телефона у Носуорта не было — такими хлопотами, как установка телефона, он себя не обременял, но он почти наверняка был дома.
На улице шел дождь. На Черинг-Кросс-Роуд Этуотер впрыгнул на ходу в автобус, воспользовавшись тем, что тот, пропуская такси, притормозил. Интересно, Сьюзан было весело загородом или нет? В такую погоду загородом вряд ли очень уж весело. С другой стороны, погода там, вполне может быть, совсем другая. Автобус доехал до Тотнем-Корт-Роуд и повернул в сторону Кингз-Кросс. Носуорт жил на верхнем этаже большого дома на северо-востоке Блумсбери. Этоутер сошел с автобуса и повернул в переулок. Дождь прекратился, но тротуары еще не высохли и переливались всеми цветами радуги. Этуотер позвонил в звонок, и привратник открыл входную дверь. Он поднялся по лестнице и постучал в квартиру, где жил Носуорт. Дверь открыл сам хозяин. Он был во фрачных брюках и в нательной рубашке овсяного цвета с длинными рукавами.