– Он придёт, – практически зарычала я, во время очередной передышки. – Он ворвётся сюда, как сама смерть, и оторвёт твою паршивую голову, понял? От тебя не останется ничего, слышишь меня? Он убьёт тебя за то, что ты со мной сделал. Он убьёт.
Запрокинув голову, я громко расхохоталась, представляя выражение лица оборотня, когда «он» будет здесь. Когда увидит меня и придёт в ярость, сметающую всё на своём пути.
– Как мне выбить из тебя эту наивную веру в моего глупого брата? – оскалился Сейдж, влепляя мне пощёчину. – Хотя знаешь, у меня есть одна идея.
Он кровожадно улыбнулся и отошёл к столам. Покопавшись там, Сейдж вернулся, неся в руках что-то вроде железного прута, который заканчивался перпендикулярно к нему расположенным изображением головы волка с раскрытой пастью. У меня потемнело в глазах.
– Знаешь, что это? – Сейдж придвинул инструмент ближе ко мне.
– Герб семьи Накамура, – прошептала я. Это изображение я видела на некоторой одежде Рена, в виде пряжек на ремнях, а также на фамильном перстне.
– А знаешь, зачем он приделан к этой арматуре? – спросил оборотень, проводя рукой от моего колена к животу. Я молчала, уже захлёбываясь страхом, обидой и унижением. Тогда Сейдж закричал. – Отвечай!
– Это… это… это клеймо, – еле справилась с дрожащим голосом я.
– Верно, – довольно улыбнулся Сейдж, шлёпая меня по бедру. – И сейчас мы поставим его тебе, чтоб ты навсегда принадлежала нашей семье. Рен будет в восторге, как думаешь?
Я замотала головой, чувствуя комок слёз в горле. Меня заклеймят как какую -то лошадь. Или как рабыню. Не знаю, что из этого хуже.
Сейдж выбрал отличное, на его взгляд, место для клейма. Безумно улыбаясь, он приложил раскалённое изображение мне прямо под правую ключицу, аккурат над грудью. Такое можно будет скрыть лишь высоким воротником. Я оплакивала своё несчастное тело, давясь солёными каплями слёз. Даже физическая боль притупилась перед душевными страданиями, которые накрывали меня с головой.
– Ты неплохо держишься, – странным тоном протянул Сейдж, отнимая клеймо от моей кожи. – Это было довольно жестоко, но, кажется, недостаточно неприятно лично для тебя.
Я задохнулась от возмущения на этих словах.
– Закрой свой рот, – прохрипела я, обозвав его непечатным словом.
Это раззадорило и разозлило оборотня одновременно. Глаза его вытаращились и бешено завращались, губы задрожали, ноздри раздулись, на лице проступили красные пятна от злости.
– А ты не слишком хорошо воспитана, да? – скрипя зубами, произнёс он. – Ничего, это можно исправить.
Закрыв глаза, я выругалась на себя за несдержанность. Однако особо не напряглась. Подумаешь, выдержать ещё одно прижигание. После того количества, что я уже вынесла – одним больше, одним меньше – никакой разницы.
Однако действия Сейджа оказались более непредсказуемыми. Он, яростно дёргая ремни, начал отстёгивать мою левую руку. Как только она оказалась свободна, я напрягла все свои силы, пытаясь вырвать её из грубых пальцев оборотня.
– Отпусти! – я не понимала, чего он хочет, но это было явно что-то не очень приятное.
С угрюмым молчанием Сейдж освободил тумбу от кастрюли, с уже еле тлеющим пламенем, и заставил меня наклонится влево сильнее, чтобы положить мою руку на эту тумбу. Она всё ещё была немного горячей, из-за чего я вскрикнула. Оборотень до боли прижал мою руку к тумбе, держа свою хватку несколько сантиметров выше запястья.