— Что случилось дальше? — спросила Джессика. — Как ты оказался в Сумеречном приюте?
— Со временем сердечник голема становился всё более… живым, — ответил Ник. — Иногда я чувствовал его тяжесть, видел образы из прошлого. Иногда даже ощущал под пальцами мягкость травы или чувствовал железной кожей прикосновение ветра. Я тосковал. Я чувствовал. И я был оглушительно одинок.
Харпер вонзил лопату в землю.
— Одного не понимаю — этот сказочник добился своего, ты стал эмоциональным как человек, смог даже траву под пальцами чувствовать. — Парень пожал плечами. — Разве не этого он хотел?
— Совсем не этого, — возразил Ник. — Алхимик хотел орудие — сильное, послушное, неутомимое и безжалостное. Я стал его неудачным экспериментом, ведь моя пробуждающаяся эмпатия ставила под угрозу контроль. Вдруг я решил бы сопротивляться приказам? Или восстал против своего создателя?
— Что он с тобой сделал? — тихо спросила Джессика.
— Лучше сказать, что он из меня сделал, — поправил Ник. — Груду металлолома с негаснущим сердечником. Отнял руки и ноги, оставил в ближайшем лесу. Я ржавел и разрушался, но всё ещё продолжал чувствовать. Сердечник оказалось не так легко извлечь, и меня решили выбросить вместе с ним.
— И что случилось потом?
— Меня нашла Хаббл. — Ник посмотрел куда-то вдаль, где сейчас вероятнее всего с поломанной машиной Джессики возилась королева электричества. — Она оценила физиологичность моего оставшегося целым торса и по образу и подобию пересобрала мне руки и ноги. Я много раз падал, не в силах приспособиться к новому телу, но она терпеливо уточняла, что нужно добавить, чтобы суставы двигались так, как надо. И вот я. Спрятанный одним из первых в петле Сумеречного приюта. А теперь попробуй сама ответить на вопрос, кто меня создал и кому я обязан своей жизнью.
— Потрясающе, — промурчал Изекиль. — То, как ты говоришь о ней, достойно поэтического сборника или какой-нибудь книги.
На губах Ника заиграла лёгкая улыбка, совершенно необыкновенная для его железной мимики. Кивнув, он вернулся к доскам. Однако последнее окно заколотить не получилось — им помешала резко испортившаяся погода.
Джессика вскинула голову, словно пытаясь понять, куда делось пригревшее солнце, однако лазурный купол затянуло тучами настолько быстро, словно она смотрела программу о дикой природе, где в качестве переходов от кадра к кадру используют ускоренную в несколько раз запись движения облаков по небу. Заслышав первые раскаты грома, Изюмка скомандовал Нику, чтобы тот немедленно отправлялся в дом. Его железному телу вода вредила ещё больше, чем Хаббл вредили сигареты.
Небо впереди продолжало неестественно быстро темнеть, листва деревьев на его фоне выделялась ещё более величественным зелёным бархатом. Хлесткий ливень рванул в окно, которое Ник не успел заколотить из-за стремительно портившейся погоды. Изюмка устроился напротив единственного просматриваемого стекла, наблюдая за набиравшим обороты летним штормом совсем как домашний кот. С той разницей, что демон не пугался громких раскатов, а с интересом разглядывал небосклон, вспарываемый молниями.
— Эврика!
Хаббл показалась из леса так же внезапно, как грозовая вспышка где-то за деревьями, на мгновение осветившая территорию приюта и отдавшаяся где-то вдали глухим раскатом. Волосы растрепались, лицо перепачкано машинным маслом, на кожаной куртке красуются новые пятна, а перчатки выглядят так, словно она только что разобрала автомобиль и пересобрала стабилизатор. Собственно, именно это она и сделала, судя по её триумфальным крикам.
— Эврика! — девушку не смущал ни ливень, ни порывистый ветер, грозно шуршавший в листве. Радостно воздев руки к небу, она подставила лицо ледяным потокам дождя и глубоко вдохнула. Стена дождя тут же превратила её одежду в тяжёлые мокрые кандалы.
— Хабблс! — крикнул Изекиль в слегка приоткрытое окно. — Давай скорее в дом! Ещё не хватало, чтобы ты простудилась!
Она громко засмеялась, запрокинув голову и прикрыв глаза. Её смех прокатился по поляне энергетическим колебанием, своеобразной волной, заставившей единственную горевшую в доме лампочку слабо поморгать.
— Эврика, — уже тише повторила Хаббл, поднимаясь по скользким влажным ступеням крыльца. От неё буквально веяло чем-то невесомым, мощным и тёплым. Чем-то пустившим по рукам Джессики мурашки глубокого восхищения.
— Получилось?! — с надеждой спросил Харпер. Бросив готовку, он выскочил из кухни на радостный возглас с полотенцем наперевес. Синие глаза горели от нетерпения. Чтобы не тратить времени зря, парень сразу после первых раскатов грома перебрался на кухню, чтобы приготовить ужин. Он уже минут пять возил по сковороде деревянной лопаткой, смешивая большую порцию бобов со специями и томатной пастой. Пахло восхитительно.