— Отвали. — Она отдернулась и продолжила расхаживать взад-вперед по комнате. — Вы все прекрасно знаете, что по ту сторону находится сонм чудовищ, которые спят и видят, как сожрут вашу душу и не подавятся.
— Я была неправа, — выдавила Джессика. — Умоляю, прости меня.
— При чем здесь я?! — Хаббл указала на Ника. — У него не хочешь прощения попросить?!
— Со мной все в порядке, — мягко сказал Ник.
— Да ты вообще в своем уме?! — вскинулась Хаббл. Ей пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в серебристую глубину его глаз. — Хватит самоотверженности, Николас!
— Я здесь, чтобы оберегать вас от опасности.
— От опасности, а не от глупости!
— Хабблс… — осторожно вмешался Харпер, но девушка и не думала его слушать.
— Ты рисковал собой! — Она положила руку на грудь Ника и с силой стиснула ткань его рубашки. — Очень рисковал!
— Фантом угрожал Джессике гораздо больше, чем мне, — заверил ее Ник. — Все в порядке, я контролировал ситуацию. Но спасибо, что вышла поддержать меня огневой мощью.
Хаббл смотрела на него, словно потеряв дар речи. Поджав губы, она покачала головой.
— Смотрю на тебя, Николас, и поражаюсь тому, как в таком мудром существе может быть столько наивного идиотизма. — Она протиснулась мимо него к двери. — Доброй ночи. Если я увижу еще кого-нибудь на улице — выстрелю в ногу.
— Коммендантский час же окончен, — тихо напомнил Харпер, но ответом ему послужила грохнувшая дверь Сумеречного приюта.
Выйдя на крыльцо, Хаббл глубоко вдохнула, досчитала до десяти и широким шагом двинулась в лабораторию. Оставив створки открытыми, чтобы просушить влажную после дождя лестницу, она щелчком пальца зажгла лампочку и рухнула на стул возле письменного стола. Внутри клокотала ярость.
Почему она злилась? Глупость свойственна новичкам, Джессика явно не хотела ничего дурного. К легкому уколу вины добавилось другое чувство. Оно напоминало осеннюю изморозь, ледяную каменную стену, к которой прислоняешься спиной.
Услышав шаги на лестнице, Хаббл даже не стала прислушиваться, кто идет — так сильно в ушах кипела кровь, разгоняемая колотившимся сердцем.
— Хаббл.
Ну, конечно. Они снова отправили его на переговоры. Единственный, кто в их пестрой семье мог найти подход к бушевавшему потоку ее негодования. Ник стоял перед ней, не тушуясь и даже не думая уходить. Стоял как рыцарь в блестящих доспехах и слегка влажной рубашке, смотрел невозмутимо и почти холодно.
Демонстративно достав сигарету из пачки, она молча прикурила и повернулась к нему, позволяя продолжить. Он вздохнул, явно осуждая ее желание затыкать переживания никотином, и девушка это понимала. Она терпеливо ждала отцовскую лекцию о контроле эмоций, о вреде курения, о том, что невежливо обижать слабых и новеньких, особенно, если они правда не сделали ничего дурного. Она и сама все это знала, поэтому на ее языке уже вертелся едкий саркастичный ответ.
— Прости меня, — внезапно сказал он.
Сигарета едва не сорвалась с губ Хаббл и не упала на пол. Обескураженная подобным заявлением, она вздернула бровь.
— Простить? — переспросила она. — За что?
— За то, что не ценю жизнь, которую ты мне подарила. После твоего ухода Харпер сказал Джессике, что ты очень резкая и иногда бываешь слишком злобной.
— Харпер может засунуть свое мнение себе в…
— Постой, я договорю.
Девушка покорно умолкла. Это было не в ее характере, совсем не в ее характере, но только ради Ника она могла заткнуться и послушать. Потому что мысли Ника казались ей самыми рациональными.
Сразу после ее собственных, разумеется.
— Джессика напугана, но это даже неплохой повод для Харпера проявить свои навыки джентльмена. — Он едва заметно улыбнулся. — Просто знай, что я на твоей стороне.
— Что-то я не очень заметила и не слишком тебе поверила. — Она сделала очередную резкую затяжку и едва не закашлялась. Мерзкие дурацкие сигареты. — Иди скажи Джессике, что я добрая, может она тебе поверит.
— Если бы ты каждый день выходила патрулировать границы Сумеречного приюта, то я бы уже с ума сошел. А в один из дней убил бы того, кто стал причиной твоего опрометчивого риска. — Ник сделал шаг вперед, остановившись перед столом. — Всегда проще рисковать собой, чем тем, кем дорожишь.
Хаббл поджала губы и молча затянулась, выпуская в прохладный воздух кипу дыма. В груди странно билось сердце, словно каждое слово, сказанное Ником попадало в невидимую мишень. В самый ее центр.
— Я наорала на нее, — уже спокойней сказала девушка. — Назвала глупой. Разве этого мало, чтобы считать меня злобной эгоисткой, которая недружелюбна по отношению к новеньким?