Зданием администрации оказалось большое здание из серого кирпича. Раньше здесь должно было располагаться командование полигона, только сейчас его перенесли поближе к городу, разместив в одной из деревень. Оттуда было легче командовать многочисленными мародерскими и эвакуационными отрядами и несколькими опорными пунктами на территории города. Здесь же остановилось сформированное на быструю руку гражданское управление полигона, занятое вопросами распределения эвакуированных. Сейчас там стояла относительно небольшая очередь народа, не больше трех десятков человек. Записываться нам не было нужды, как и распределяться. С этим можно разобраться уже после разговора с сержантом, к которому я должен привести себя и людей в подчинение, а вот поинтересоваться куда разместили тех, кто решил остаться, было нужно. Пробравшись без очереди, мы со Светой пристроились к большой, почти во всю стену, доске объявлений, где вывешивались списки прибывших и кого куда размещают. Первой знакомую фамилию увидела Света. Ткнув пальцем куда-то в самый конец списка, и указав на родителей Алены, отмеченных как семейная пара с детьми. Их уже успели распределить в барак под номером восемь. Рядом висел план будущей застройки полигона, забитый номерами улиц и домов. Слово барак, сразу ассоциировавшееся у меня с концлагерями фашистов, было самым распространенным. Экономя стройматериалы, военные пристраивали один домик к другому, используя смежную стену как общую. И всю такую конструкцию называли бараком. Переведя дух, я принялся высматривать, как же нам предстоит до них пройти. Оказалось снова надо выходить за пределы полигона и разыскивать один такой домик. Вообще интересно, как они так быстро успели получить жилье, если еще половина беженцев коротала время в палаточных лагерях и казармах, благо большая часть срочников разбежалась по домам. Идти нам предстояло не меньше получаса только в одну сторону. Значит, где-то два часа свободного времени на прощание у нас было.
– Пойдем? – просила Света, продолжая читать список.
– Конечно, тем более, узнаем, где все остальные. Может, успеем и нашего охотника найти со всем боевым отрядом.
К счастью, мы почти сразу же натолкнулись на очередной грузовик мародеров, выезжающий на разведку в город. Они как раз проезжали мимо нужного нам места, а потому с удовольствием согласились подвезти. Несколько молодых ребят, оказавшихся бывшими страйкболистами из Твери. Сюда приезжали на какой-то очередной слет, но попали в такую кашу. Сама зомби-инфекция обошла лагерь, разбитый в лесу почти не зацепив, только одного парня покусал вышедший из лесу, почти полностью одичавший мертвяк. После этого они практически всей компанией присоединились к военным. Эта компания реконструировала французские войска, поэтому я даже сперва обалдел, увидев французский спецназ на полигоне, да еще грузивший оружие в грузовик. Оказались совсем своими ребятами, у нас даже оказалось несколько общих знакомых из клубов. Про них ничего не было слышно, во всяком случае, сейчас, но тема для разговора была на весь короткий путь.
– Внимание, двери открываются, – с широкой улыбкой сказал водитель, поворачиваясь и глядя на нас через заднее окошко грузовика, – просьба не оставлять личные вещи…
– Заткнись, – беззлобно остановил его командир отряда, Вася Белов, которого все звали почем-то Беляком, – может, еще увидимся, – добавил он чуть позже, помогая спустится Свете.
– Должны, – приложил я два пальца к козырьку, – мир маленький, а сейчас еще меньше стал. Так что как-нибудь пересечемся.
– Если что, мы к Театральной приписаны, – сказал Беляк, махая на прощание.
Фырча мотором, машина поехала дальше, оставив нас перед аккуратной, еще пахнущей свежей краской дверью достаточно аккуратного домика из красного кирпича с двумя окошками по сторонам от двери. Тротуара, конечно, не было, машины проезжали мимо самых дверей, поэтому оставаться тут долго нельзя. Я постучал в дверь и через секунду услышал настороженный голос, интересовавшийся, кто стучится.
– Это я, Миша Трофимов, со Светой, навестить вас пришли, – сказал я в небольшой зрачок в двери, тщетно пытаясь разглядеть через него, кто там с другой стороны. Вот будет хохма, если пришли к совершенно незнакомым людям.
Мои опасения не оправдались, и дверь нам открыла Алена, одновременно обрадованная и удивленная. Ее мама была здесь же, а вот отца мы не застали, он сейчас как раз получал новую работу. Не без гордости Алена сказала, что его назначают начальником отряда электромонтеров, ответственных за прокладку освещения по всему полигону. А то даже в большинстве старых зданий на полигоне оно барахлило.
– Что вы стоите у порога, – возмутилась ее мама, уже готовившая, судя по запаху, что-то очень вкусное, – прямо как не родные. Проходите, чувствуйте себя как дома.
Сам домик состоял из трех комнат, если считать вместе с крошечной кухней, где работала плитка от генератора, ванной, где еще не было воды и, собственно, самой комнатой, разделенной почти пополам тонкой фанерной перегородкой. Мебели тоже было очень мало, пока только самая необходимая. Хотя, скоро мародеры могут начать вывозить и мебель, тогда обставят все дома полигона и еще целую кучу просто перед входом свалят.
– А где Саша? – спросила Алена, оборачиваясь обратно на дверь, словно ожидая увидеть, как он заходит.
Я не смог сказать просто так, что он погиб. Так, словно это было обычным делом. Цинично, но в такой ситуации это так бы и выглядело. Единственное, на что меня хватило, это просто покачать головой. Света закусила губу и смотрела в пол, не зная, что говорить.
Алена тихо села за стол рядом с нами. Ее мама, до этого весело гремевшая над плиткой кастрюлями пришла в комнату с каменным выражением лица. Сашу она отлично помнила, поэтому ей тоже было не легко.
– Мы похоронили его на опушке леса, – сказал я тихо, – нарвались на засаду.
– Здесь? – удивленно спросила Алена, – тут же безопасно…
– Будет, – отрезал я, – все только начинается.
Настроение уже исчезло, и мне показалось, что тут мы уже лишние. Ворвались, перевернули душу, а теперь сидим, чего-то еще ждем. Пора было уходить, когда в дверь снова постучали. Воспользовавшись моментом, Алена отошла к двери, старательно пряча лицо. Мне так показалось, что у нее были несколько более близкие чувства, чем простое знакомство или даже дружба. Почувствовал себя только еще хуже. Не надо было сюда приходить. Вошел дядя Коля. Лицо уже помрачневшее, а рядом стояла почти плачущая Алена.
– Знаешь Миш, – сказал он мрачно, – а ведь в этом ты виноват.
Глава 5. У порога.
– Я знаю, – обвинение было слишком справедливым, чтобы его отрицать. И если честно, спорить я и не хотел, – Но он сам знал, на что он идет.
Дядя Коля сел рядом, внимательно на меня глядя.
– Миш, знаешь, мне кажется, что ты начал забываться. Не таким ты пришел ко мне, когда мы познакомились. Тогда я видел парня, который хочет помочь другим людям. Потому и пошел с тобой. Только не это вижу сейчас.
– И что тогда ты видишь? – я даже наклонился над столом, прямо глядя ему в лицо. Он спокойно выдержал мой взгляд, а вот у меня не получилось. У него глаза были как маленькие угольки, только что вынутые из печки. И казалось, они прожигали мне душу. Не сумев это долго терпеть, я отвернулся. Охотник же успокоено вздохнул.
– Пошли покурим, – сказал он уже более примирительным тоном, доставая из нагрудного кармана пачку сигарет.
– Я не курю, – тихо сказал, понимая, что не этого он от меня просит.
– Тогда просто за компанию постоишь, – совершенно беззаботно сказал охотник, в упор глядя на меня. Наверное, считал, что хочу просто сбежать.
Согласно кивнув, я встал и вышел следом за ним. Остановились перекурить мы не около дома, как в тот момент подумал, а прошли еще несколько домов, прежде чем нашли специально отведенное для этого место. Небольшой участок девственной природы, огороженный при застройке невысоким, декоративным заборчиком. Там специально для отдыха сделали несколько деревянных скамеек, на которых еще болтались листочки с выведенной рукой надписью «окрашено». Молча достав сигарету, дядя Коля предложил ее мне. Я молча отказался, тогда он сам ее закурил.