Из Мера наш отряд направили в окрестности Жона, и чтобы добраться туда, нам пришлось пройти через боевые порядки большей части Луарской армии. Ближе к вечеру послышался грохот канонады. Оказалось, что до нас докатились звуки сражения при Вальере, которое развернулось в нескольких лье от основных сил на опушке леса Маршнуар. И мы, и все, кого мы встречали по пути, чувствовали сильное волнение и задавали одни и те же вопросы:
— Есть ли какие-нибудь новости?
— Там правда идет сражение?
Как всегда, высказывались противоречивые мнения, и от этого на душе становилось еще тревожнее.
По мере продвижения мы получали все более точные сведения. Стало известно, что сражение началось утром и полностью развернулось к двум часам дня, когда в бой вступили митральезы.
Но чем оно закончилось? Никто об этом ничего не знал. После битвы при Артене это стало первым крупным сражением. Больше всего хотелось узнать, как держались под огнем наши молодые солдаты. Все были страшно возбуждены, сердца сжимались от грохота артиллерийских орудий. Однако в воинских частях, которые встречались нам по пути, никакого беспокойства не ощущалось, и это вселяло надежду. Раз их до сих пор не ввели в бой, значит дело обстоит не так плохо и в их поддержке не было необходимости. Правда, бывалые солдаты лишь качали головами, когда слышали реплики такого рода:
— А разве под Форбахом все было не так же?
— Здесь каждый за себя. Командуют ведь одни и те же генералы.
И словно в подтверждение этих слов мимо нас прогарцевал генерал Кордебюгль, из-за которого под Седаном мы были разбиты в самом начале сражения.
Только к вечеру поступили хорошие новости. Французские войска держались очень стойко и отбросили баварцев и пруссаков. Мобили из Луар-э-Шер не дрогнули под градом снарядов, и даже генералы сохранили присутствие духа. Казалось, ветер надежды, согревающий сердца и души людей, пронесся над нашей армией.
Однако опытный Омикур был не склонен преувеличивать важность состоявшегося сражения.
— То была лишь интенсивная разведка боем, — заявил он, — а настоящее сражение произойдет завтра.
В действительности сражение состоялось не завтра, а послезавтра. В течение всего следующего дня командование стягивало войска к Орлеану. Было приятно наблюдать, как в безукоризненном строю маршируют батальонные колонны, соблюдая необходимую для развертывания дистанцию. Вслед за легкой кавалерией шли солдаты первой стрелковой цепи, а за ними — вторая стрелковая цепь и подразделения резерва. Замыкали движение пехотные батальоны, а в промежутках между ними двигалась батальонная артиллерия. Глядя на проходившие войска, становилось ясно, что все здесь подчинено единой воле и железной дисциплине. До чего же это не было похоже на седанскую неразбериху!
Вечером объявили привал. Командование запретило разводить костры, но для приготовления пищи позволило зажигать огонь в специально выкопанных ямах. Немцы, привыкшие к большому количеству костров на стоянках французской армии, могли решить, что перед ними находятся лишь передовые части французов, тогда как в действительности здесь была собрана вся Луарская армия. Сытым немецким солдатам, закутанным в теплые шинели и многочисленные шерстяные рубахи, и в голову не могло прийти, что перед ними, не разжигая костров, лежали без подстилок на сырой земле французские мобили, одетые лишь в тонкие гимнастерки и жалкие блузы.
Наш отряд расположился на правом фланге Луарской армии. Утром нас послали разведать ситуацию на гряде, идущей вдоль берега Луары. Противника не было видно, но, скорее всего, он находился на прекрасно оборудованных заранее подготовленных позициях и дожидался начала боевых действий. Вскоре мы и сами в этом убедились. Стоило нам подойти к заброшенному карьеру, как оттуда прогремел дружный залп. У отряда не было достаточно сил, чтобы атаковать сидевших в засаде стрелков, и поэтому нам пришлось отступить.
Мы поднялись на небольшую возвышенность, господствовавшую над местностью, и с нее нам открылось потрясающее зрелище. Повсюду, насколько хватало глаз, в безупречном порядке тянулись развернутые для боя линии французской армии. Пехота и кавалерия наступали на противника. Прошло то время, когда французские войска бежали от пруссаков без оглядки или защищались из последних сил.