И вдруг раздался глухой удар. Одна из боковых пентер вздрогнула, и вдоль ее корпуса словно прошла волна — как будто галера налетела на скалу. Команда корабля мгновенно забыла о погоне, стараясь удержать равновесие. Сюрприз! Одна из трех римских пентер действительно налетела на подводные скалы. Легкие драккары пиратов прошли над ними без особых хлопот, а вот один из тяжелых и массивных кораблей римлян с разбегу ударился брюхом. От удара доски разошлись и вода стала поступать в трюм. Корпус трещал, не выдерживая нагрузки. Увидев это происшествие, преследуемые пираты стали отворачивать от берега в море. Хотя они и ускорились, но преследующие их римские корабли выиграли у них еще какое-то расстояние. И в азарте погони оставили поврежденный корабль без присмотра. Чай, берег рядом. Подойдут и выбросятся на пляж. А тут можно пиратов прищучить!
Но обстрел из катапульт и стрелометов снова ничего не дал и пираты, заметно ускоряясь, уводили оставшиеся римские пентеры все дальше. Основная эскадра Рима уже ушла и лишь темными крапинками виднелась вблизи горизонта.
На поврежденной пентере все бросились вычерпывать воду, благо народу было с излишком. Люди построились по цепочке и передавали горшки с водой, выплескиваемой за борт. Быстрое затопление римскому кораблю не грозило, так что судно медленно и осторожно двинулось обратно на восток, в надежде найти удобный пляж для причаливания. Ведь чтобы добраться до берега, нужно перевалить через полосу прибоя.
Внезапно, из прибрежных зарослей камыша, которыми заросло устье какого-то ручья, впадающего в море, вынырнул еще один пиратский корабль. Это был флагманский драккар Лала-Зора, поджидающий жертву в засаде. Римляне слышали о трех пиратских кораблях, поэтому считали что все нормально, но совсем недавно флотилия Лала-Зоря пополнилась четвертым драккаром по имени «Кокаб-Цафон» (по-финикийски «Северная звезда»).
А дальше все было просто. Пираты стремительно летели по волнам подобно водяной змее. Они ловко зашли со стороны кормы и убили кормчего при помощи арбалета. Капитан сам стал к рулю, а римские морские пехотинцы выстроили стену щитов, защищавшую рулевого. Но два пиратских арбалета, три больших лука и пятеро пращников, метавших свинцовые гранаты, сильно мешали управлению кораблем. Скоро все в заслоне были ранены. В это время драккар основательно приблизился и пошли в действие метатели дисков и метатели молотов. С нефтью. И лучники.
Огненные стрелы подожгли свернутые паруса и такелаж, заполыхали и нефтяные пятна. Сухая ткань парусов занялась особо быстро, задымила, рассыпая искры, и пламя, пожирая свою добычу, стало подниматься все выше и выше.
— Тушите!.. Ради Фортуны, тушите огонь, пока он не распространился! — надрывались римляне, с глазами обезумевших собак наблюдая, как загораются паруса.
А затем и палуба. А затем и просмоленные борта, что занялись мгновенно.
Кто-то высоким голосом, в котором звенела паника, отдавал приказы воинам Рима:
— Тушите огонь! Тушите же огонь, идиоты! Забудьте о пиратах, тушите огонь!
Борьба с огнем помогала мало, так как никто не знал, что делать: обороняться, бороться с пожарами или вычерпывать воду? А большинство десантников, страдающих морской болезнью, двигались как сонные мухи. Слышались короткие команды — тушить огонь, вычерпывать воду. Часто они внезапно прерывались криками — когда одна из стрел попала в цель. Над головой экипажа полыхали снасти, куски горящей ткани и веревок сыпались на головы тех, кто находился внизу.
Языки пламени пожирали пентеру, вопли паники перемешивались со стонами раненых. Корабль рванул к берегу, но в очередной заслон на корме, щитами защищавшего кормчего, ударился меткий «молот» и он превратился в огненный факел. Корабль окончательно потерял управление.
Но мимо берега было не промахнуться, да и гребцы, не желавшие утонуть или сгореть заживо, рвали жилы, гребя изо всех сил. Пираты усиливали обстрел, с ловкостью обезьян закидывая пентеру всем горящим. Напоминающий плавучий костер римский корабль выбросился на берег. Легионеры и моряки, посыпались за борт. Рабов же никто не расковывал, так что им предстояло просто погибнуть. Сейчас было совсем не до них.