Доблесть ярости
Город на вершине горы умирал. Умирал в обнимку с заходящим солнцем. Ратуша и летний дворец императора сверкали багрянцем в свете убегающего дня. Резкие порывы ветра сносили непрерывный гул, доносящийся с горы. Это тысячи одержимых воинов повторяли, будто заговорённые, одно и то же слово - Кхорн. Их сердца давно зачерствели, а мечи и топоры не знали пощады. И ни плачущий ребёнок, ни молящаяся в страхе мать, не были им преградой. Преградой на пути в вечность на кровавом пути славы во имя Бога Смерти, во имя Кхорна.
Взгляд Баргота, предводителя многотысячного воинства, пришедшего на плодородные земли Империи из северных пустошей края мира, был устремлён наверх, на город. Чёрный как смоль конь под ним, нетерпеливо теребил узду. Немногочисленная свита Повелителя Хаоса хранила молчание.
Это был уже четвёртый город, улицы которого Баргот был готов утопить в крови и оставить пустыми на долгие и долгие годы. Его солдаты, преданные слуги великого Кхорна, не оставляли никого в живых. Уже три цветущих и многочисленных города стали призраками. Четвёртый город, Миденхейм, или как его ещё называли - Город-на-горе, таял как полуденная тень, превращаясь в пепелище и кладбище.
Они, как всегда пришли на закате. Многочисленные орды диких кочевников с раскрашенными лицами и руками в цвет крови, закованные в броню чёрные рыцари. Дети, не знающие своих матерей, беспощадные сыны Кхорна.
Перебежчики и предатели, готовые за горсть алмазов предать собственную семью, открыли им ворота.
Баргот ждал, вглядываясь в пылающий город. Ждал момента, когда бросить в бой свою гвардию - алых демонов-людей, на вызывающих ужас у любого человека, огромных джаггернаутах, полу животных, полу демонических созданий, ещё более беспощадных, чем их наездники. Момент настал, и ярл северных пустошей взмахнул латной перчаткой. В тот же миг раздался леденящий кровь вопль, и задрожала земля. Мимо Баргота и его свиты вихрем пронеслись алые гвардейцы.
«Через минуту они будут на вершине и у города - на - горе растает последняя надежда на спасение» - подумал суровый Повелитель Хаоса, и жёсткая улыбка исказила его губы. «Артар будет доволен. Четыре основных города империи лежат в руинах. И это меньше чем за месяц! Остался лишь Альтдорф, но и ему не устоять перед моей армией. Перед армией великого Артара» - улыбка сползла с лица ярла, и он тронул коня пятками. Чёрный мерин послушно пошёл вперёд. И вся немногочисленная свита двинулась за своим генералом.
Солнце почти село и тени заполнили собой дорогу к городу. Баргот не был амбициозен как Фалькот, и совсем не умел плести интриги как Ласкар. Он умел лишь убивать, и его единственной целью в этом походе было страстное желание стереть империю людей с лица земли.
Ход мыслей Повелителя Хаоса прервал хриплый кашель слева. Он медленно повернул голову и тяжёлым взглядом окинул нарушителя своего спокойствия.
- Генерал, - молодой командир курганских колесниц вновь откашлялся, но взгляд не потупил. - Генерал, может, стоит выслать две турмы моих серпоносных на север, чтобы никто из людей не сбежал? И не рассказал раньше времени о падении Миденхейма?
Ярл буравил наглеца взглядом и молчал. Молчали и приближённые, застывшие, словно каменные изваяния, позади своего повелителя.
«Тобол смел, хотя и дерзок» - подумал Баргот, продолжая изучать командира курганцев. «Если он проживёт достаточно долго, то может стать конунгом всех северо-восточных земель, по эту сторону Адовых ворот». Он чуть заметно кивнул головой, и мальчишеское лицо Тобола осветила хищная улыбка. Он козырнул рукой и тут же, сорвавшись с места, растворился в сгущающихся сумерках.
- Баргот, - произнёс подъехавший близко к ярлу Сакр, племянник одного из князей турингов. - Почему бы тебе...
Договорить он не успел. Ярл молниеносно выхватил из ножен меч и, не оглядываясь, рубанул им назад. Голова воина слетела с плеч и подкатилась к ногам чёрного мерина. Конь тут же впился в неё зубами.
- Хватит разговоров, - Баргот вновь, еле заметно, тронул бока своей лошади, и стал подниматься в гору, к умирающему городу.
По крутой дороге им попадались лишь трупы людей, простых горожан и защитников Миденхейма в залитых кровью доспехах. Всех их объединял синий цвет плащей и курток, гербовый цвет города-на-горе. Уже у самых ворот Барготу и его свите пришлось вступить в бой. Каким-то образом прорвавшаяся сквозь кордоны мародёров небольшая группа миденхеймских рыцарей выскочила прямо на ярла. Их закопченные лица и изорванная одежда говорили о том, что из города они пробивались с боями. Но им не повезло в южных воротах столкнуться с самим предводителем армии Хаоса. Бой был короткий и безнадёжный для беглецов. Двоих убил Баргот, остальных изрубили следовавшие за ярлом его адъютанты.