Из саванна, который становился всё больше и плотнее, вдруг что-то вылетело. Ихтан на лету поймал сей предмет и с диким рычанием впился в него зубами. Тут только Илой разглядел, что это часть руки и резко отвернулся в очередной раз, сдерживая рвотный позыв.
Вслед за оторванной рукой из грязно-зелёного облака начали вылетать блестящие чёрные мухи. Вначале их было не много, но не прошло и минуты, как этот рой уже носился по всему шатру, периодически ныряя в саванн, которым были окутаны пленники. Насекомые летали так низко, что Илою приходилось пригибать голову, чтобы они не врезались в него. Он внимательно наблюдал за роем и понял, что это не мухи, а пчёлы, но какие-то мутированные. Они ныряли в облако, словно в цветок и собирали нектар из крови и мяса несчастных пленников. Саванн начал раздуваться, на глазах меняя цвет на грязно-красный. Фалькот почти касался облака, всё так же держа руки над головой. С его пальцев не текли больше зелёные нити, но кисти Повелителя тряслись, словно неуправляемые танцоры, в каком-то болезненном подобии танца. Его круглое лоснящееся лицо освещала блаженная улыбка, и Илой ещё раз убедился в полном сумасшествии младшего брата Артара. Посланнику было противно и продолжало тошнить, но он молча сидел, и смотрел на весь этот гротескный ужас.
Из облака, словно чрез толщу воды, до Илоя стали доноситься крики боли и страданий несчастных пленников. В этом глухом и таком далёком крике было столько ужаса, что волосы на голове посланника зашевелились. Вдруг Фалькот покачнулся, и облако качнулось вместе с ним, мгновенно отреагировав на движение своего хозяина.
Ихтан тут же вскочил, отбросив обглоданную руку, и устремился к своему Повелителю. Почти одновременно с ним поднялся Билон и поддержал Фалькота, с другой стороны. Они бережно посадили генерала на мягкие подушки, придерживая Фалькота под локти. Саванн потерял форму и рваными кусками стал разлетаться в разные стороны, открывая глазу Илоя омерзительную картину. Трое пленников всё ещё стояли на ногах. Один из них был весь покрыт язвами и гнойниками. Его левый глаз вытек, а кожа на руках висела лоскутами. Он пытался произнести какие-то слова, но изо рта вырывались лишь булькающие звуки. Второй был совсем без кожи. Единственной рукой он держался за первого пленника и натужно выл, задирая лицо к потолку шатра. Сейчас, когда облака рассеялось, звук был чётким и ясным. Илой нервно сглотнул, вновь непроизвольно сжав рукоять меча.
Третий пленник стоял чуть в стороне, окружённый роем пчёл-мутантов. Он постоянно качался из стороны в сторону и облако насекомых, окружающее его, качалось с ним в такт.
Илой не мог больше выдержать этот кошмар. Он резко встал и, вынув из ножен меч, шагнул к ближайшему пленнику. Никто его не остановил, когда он поднимал оружие. Вложив в удар достаточно силы, посланник отрубил голову первой жертве. Из обрубка шеи начал бить фонтан, заливая всё вокруг омерзительной пузырящейся жидкостью. Досталось и Илою. Вязкая и мутная субстанция попала на его чёрные доспехи и потекла вниз, оставляя на кирасе белесых, извивающихся червячков. В этот раз Илой не выдержал, и лёгкий завтрак оказался на ковре под его ногами. Он сделал несколько шагов назад, сдирая с себя грудной доспех. Второй пленник, лишившийся опоры, упал на единственную руку и неуклюже пополз вслед за Илоем. Когда посланник, наконец, содрал кирасу и смахнул с груди всех червей, он увидел, что мужчина без кожи лежит у его ног и тянет руку в его сторону. Илоя вдруг охватила звериная ярость. Красный туман Кхорна в мгновение ока застлал ему глаза и вложил свою силу в его руки. Его меч «запел», двигаясь по непредсказуемым траекториям и с невероятной скоростью. Илой ничего не видел и не слышал. Его сознание ушло, уступив место сознанию самого Кхорна, Великого Бога войны и крови.