Через минуту он пришёл в себя, щурясь от боли в глазах. Первым кого он увидел, был Фалькот, сидящий с закрытыми глазами и раскачивающийся из стороны в сторону. Он и посланник, были единственными живыми людьми в шатре. Изрубленной грудой мяса на ковре лежали жена Повелителя и двое карликов-оракулов. Билон с отсечённой головой замер возле самого входа. Ихтана нигде не было видно. Посланник вытер окровавленный меч о халат толстухи и подошёл к Фалькоту. Присев перед ним на корточки он положил нурглиту руку на плечо. Фалькот тут же открыл глаза. Но в них не было ничего человеческого - чёрное безумие плескалось в них. Илой отскочил от Повелителя как от прокажённого. Как только посланник выпал из его поля зрения, Фалькот вновь закрыл глаза и продолжил раскачиваться из стороны в сторону.
С улицы донеслись крики и топот множества бегущих ног. Илой понимал, что его припадок кровавого бешенства будет стоить ему жизни и смерть, которую придумает для него Саарот, будет пострашнее смертей и мучений тех трёх пленников, что почувствовали на себе миазмы Повелителя Хаоса.
«А значит надо выбираться. Но куда бежать, вокруг же лагерь войска Фалькота?» - раздумывал Илой те несколько секунд, что потребовались ему, чтобы одеть кирасу. Вспоров мечом заднюю стенку шатра, посланник последний раз взглянул на Фалькота. Толстяк всё так же раскачивался из стороны в сторону, добавив к этому какое-то монотонное мычание. Илой шагнул через разрез на улицу и в нос ему ударил стойкий запах пота и разлагающейся плоти. Чёткого плана побега у него не было, но он знал, что ему одна дорога - на запад, туда, откуда они с Билоном приехали в лагерь Фалькота.
Стараясь не шуметь и держаться в тени шатров посланник начал пробираться к виднеющимся на западе холмам. Шум в лагере поднялся неимоверный, и чтобы немного замаскироваться, Илой накинул на свои доспехи, какие-то грязные тряпки, подобранные возле одного из шатров. Лицо он вымазал помоями, текущими через весь лагерь маленькой речкой. Теперь от него пахло как от истинного нурглита. И всё же Илой отличался от любителей чумы и разлагающегося мяса. Какая-то женщина столкнулась с посланником и тут же заверещала на непонятном языке. Она сделала несколько шагов назад и стала махать руками, продолжая призывать своих сородичей птичьим голосом. Илою пришлось её хорошенько стукнуть по голове гардой меча. Женщина, как подкошенная, рухнула в грязь под ногами, но её призыв о помощи всё-таки кое-кто услышал. Из-за угла очередного шатра выскочили двое мужчин в лохмотьях. Доспехов на них не было, но в руках они сжимали длинные пики.
«Совсем неудобное оружие в таком узком пространстве» - успел подумать Илой и ринулся вперёд. Легко уйдя от неумелого выпада первого бродяги, он играючи отбил вторую пику мечом и тут же погрузил его в гниющую плоть второго. Выдернув меч, Илой резко развернулся, и голова первого недотёпы с удивлённым взглядом плюхнулась в мерзкую жижу под ногами. Бой занял четверть минуты, но очередная партия нурглитов уже «нарисовалась» перед Илоем. Посланник хищно улыбнулся, выдёргивая пику из ослабевших рук мгновение назад обезглавленного им бойца. «День перестаёт быть скучным» - вспомнил он любимое выражение Гата, личного палача Верховного владыки Севера, и рванул вперёд. Пикой он пригвоздил неосторожного бойца, вставшего первым на его пути. Меч в руках Илоя запел свою кровавую песню, и резня началась. Илой старался далеко не уходить в тикуат, тонкий мир вне телесных ощущений, но он был истинным кхорнитом, и кровавая пелена очень быстро закрывала его разум. Но сейчас посланник сдержал себя, все было не так, как было с ним в шатре Фалькота. Глаза его всё видели и понимали, хотя и покраснели от прилива бешеной крови. Минута и все враги повержены, ещё минута и следующая полудюжина лежит у его ног. Усталости, как истинный адепт кровавого бога, он не чувствовал. Он просто шёл к своей свободе, не думая ни о чём.
Из-за очередного шатра выехал всадник. Илой ни секунды не раздумывая, выдернул из лежащего у ног тела, копьё и метнул его во всадника. Тот с хрипом повалился с коня, обхватив уже посмертно древко копья, застрявшее в шее. Посланник вытер меч о траву и легко вскочил на лошадь. Путь к свободе стал ещё ближе. У Илоя появился шанс, и в его глазах ярость уступила место надежде. Он пришпорил коня и помчался к спасительным холмам на западе, совсем не думая о том, что он будет говорить Артару и как оправдывать свои действия. Влетев в седловину оврага, Илой одним махом перепрыгнул небольшой, каменистый ручей и вновь плашмя ударив коня мечом, устремился к дороге. Перед подъёмом на холмы он резко осадил лошадь и оглянулся назад, на лагерь Фалькота. Там царил хаос, и лагерь был похож на растревоженный муравейник.