Тем временем от тумана не осталось ничего, и взору Артара и его свиты предстала маленькая крепость Мейзонтааль во всём своём великолепии и неприступности. Конунг спрятал меч в ножны и повернулся к сидящему на чёрном мерине слева Барготу.
- Как думаешь, сколько тебе времени понадобиться, чтобы подняться на стены?
Повелитель Хаоса в кроваво-красных доспехах довольно долго смотрел на линию укреплений имперского города. Из донесений разведчиков и лазутчиков, Баргот знал, что город переполнен. Туда стеклись остатки разбитых имперских армий, местное ополчение и бретонское рыцарство, нарушившее приказ их короля не вступать в войну с северянами. Кхорнит был неприятно удивлён, когда один из шпионов рассказал, что видел на узких улочках Мейзонтааля отряд эльфов в тёмно-зелёных одеждах.
Воды и еды хватит осаждённым максимум на неделю, затем начнётся голод и болезни. Но Артар не хотел ждать. От завоевания империи людей его отделял всего один шаг и долгая война, длившаяся более семи лет, закончится. Конечно же, оставалась ещё Талия и Арабия и весь юг, но Артар нуждался в передышке. Армия его сильно поредела в многочисленных боях и сражениях. Большие северные племена, дававшие ему основу для войск, истощились и теперь под чёрным флагом хаоса шагали дезертиры и авантюристы, завербованные в грязных кабаках Кислева и Кенелля.
К тому же, в тылу владений конунга подняли голову зверолюди, эти мутировавшие твари, живущие слишком близко к Проклятым воротам. Нет, Артару нужна была быстрая и окончательная победа и он готов был заплатить любую цену.
Всё это пронеслось в голове Повелителя Хаоса в одно мгновение. Посмотрев на восходящее солнце, Баргот повернулся к своему князю.
- К утру завтрашнего дня твои люди взойдут на стену.
Артар скривил губы, но затем еле заметно кивнул. Он до сих пор не простил Барготу смерть своего сына, но понимал, что кхорнит говорит правду - раньше утра город не взять. Его рыжая с проседью борода качнулась верх-вниз. К конунгу нетвёрдой походкой, но самостоятельно подошёл Молчун. Его руки висели вдоль тела, как плети, но в глазах плясал огонь. Двое хаоситов, что его поддерживали, остались в десяти шагах позади.
- Как ты, брат мой? - участливо спросил Артар и чуть подался вперёд, к стоящему перед ним колдуну.
Тзинчит устало кивнул.
- Стоит нам ждать ещё каких-то сюрпризов от имперских магов? - задал вопрос Повелитель Севера, но уже совсем другим тоном - смесью металла и готовой разыграться бури.
Моркант скривил стянутые ниткой губы в подобии улыбки и отрицательно мотнул головой.
- Хорошо, брат мой, - вновь в голосе Артара зазвучали сочувствие и благодарность. - Отдыхай, дальше своё дело сделают легионы Баргота и Фалькота, - князь тут же утратил интерес к колдуну и вновь повернулся к Повелителю Кхорна.
- Завтра утром, до первых лучей восходящего солнца мы должны быть на стене, - его взгляд красноречиво выражал то, что не было высказано словами - если завтра твои люди, Баргот не возьмут город, ты умрёшь лютой смертью.
Конунг развернул коня и в окружении многочисленной свиты неспешно поехал вниз, под гору. Туда, где располагались шатры и палатки его бесчисленной армии. На утёсе, остались лишь несколько рыцарей в красных доспехах и Фалькот, в окружении своей гвардии. Баргот смерил брата князя презрительным взглядом и посмотрел на одиноко стоящую фигуру, почти на самом краю пропасти.
- Илой, - Повелитель Кхорна махнул рукой, - иди сюда.
Одиночная фигура отделилась от края и заспешила к своему генералу. Кроваво-красные доспехи авагца сверкали на раннем солнце. Шлем он держал под мышкой и придерживал на бегу отделанные лакированной чёрной кожей ножны.
Когда Илой подбежал к коню кхорнита, Баргот долго изучал его лицо, всё испещрённое шрамами. Бывший глава шпионов Артара смело смотрел в глаза Повелителю хаоса и не преклонил колено, и не склонил голову, как это было положено у северян. Баргот всё смотрел и пытался разглядеть черты того юноши, с которым он вместе поднимался по каменным лестницам южной цитадели несколько лет назад. Он смотрел и не узнавал этого лица.
- Илой, - спокойно произнёс кхорнит, - Наш Повелитель рассказал мне о твоей награде, которую ты сам и выбрал. О том, что ты жаждешь биться в открытом бою, как истинный воин в кроваво-красных доспехах нашего бога.
Тут авагец опустился на одно колено и смиренно склонил голову. Баргот усмехнулся про себя, но оставил на этот счёт свои мысли при себе. Он знал, что Илой уважает его как учителя и возможно, великого воина, но голову склоняет он только перед Артаром и четвёркой проклятых богов.