Андрий долго не мог уснуть. Переживания последних часов глубоко поразили его юное воображение. По дороге ему не раз приходилось слышать разговоры, затрагивающие государственные дела, великого князя, короля и многое другое, но теперь он впервые увидел, как льётся кровь. И удивительно! Увиденное нисколько его не напугало. Напротив! Ему казалось, будто в сердце вселился демон борьбы, и он готов был ринуться туда, где сверкали молнией сталь и гремели удары. Андрийко знал свою силу и ловкость, приобретённую на воинских игрищах с молодыми боярами — соседями; многому обучил его и отец, однако воспитать сына до конца Василю уже не довелось. Зато никто в округе не победил Андрийку в искусной стрельбе из лука или самострела. И если английские лучники попадали своими стрелами в привязанных на длинную верёвку голубей, то Андрийко бил самострелом диких голубей на лету. В роду Юршей процветало искусство верховой езды, им Андрий овладел полностью. Не хватало только сноровки в поединке на длинных мечах. Был и особенный удар мечом, которому отец обучал сыновей, перед тем как те уходили на войну, но этого Андрий ещё не постиг. Нанести такой удар в славном бою с рыцарями и мечтал молодой, задорный юноша. И вот среди этих грёз на отяжелевшие веки опустилась дрёма, и потекли картины недалёкого прошлого— пребывания в Руде. Андрийке приснился красавец Змий Горыныч, потом, кто знает почему, Змий превратился в женщину. И предстала перед ним жена пана Кердеевича в дьявольской красе, привлекая к себе взгляды, пленяя сердца и закабаляя души, чтобы потом заставить мужа вонзить свой сыновний меч в лоно матери-родины. Опасна эта красота, нет сил освободиться от её страшных чар. Они затягивают людей, как буйный поток сухой лист, кружат голову, отнимают разум и уносят о дикий омут желаний, страстей и безумия.
Вскоре юноша проснулся в холодном поту от душивших его кошмаров. В помещении трактира, где они улеглись, было темно и спокойно. Рядом, тихо дыша, спал боярин, а в окне светились багряные отблески костров. Точно сказочное чудовище, глядело на него кровавое оконце, и под его взглядом Андрий снова уснул и проспал уже до самого утра.
С восходом солнца боярин разбудил слуг и велел седлать лошадей. Перекусив сыром и выпив подогретого пива, они выехали со двора и направились не еа север, в Каменец, а в сторону Тернополя. Ехать было довольно трудно, часа через два после восхода солнца заморосил мелкий осенний дождь, из тех, что высыхает на руке, но пронизывает всё тело промозглым холодом и сыростью. Грязь чавкала под копытами лошадей. Всадники, укутавшись в широкие плащи, ехали молча, погрузившись в думы. Кто-то из воинов боярина вполголоса затянул песенку о том, что видела придорожная берёзка, под которой ночевали с ясырем татары, и её однообразный ритм тоже не располагал к беседе. Казалось, что серый окоём и есть та серая беспросветная доля, навстречу которой они едут; и ещё казалось, будто над этой несчастной чёрной землёй не может быть иного света, иной погоды. Ни дня, ни ночи, а лишь долгий-предолгий вечный сумрак.
Но вот что-то зачернело у дороги среди чистого поля.
— Это тополи, — заметил вполголоса Андрийко.
— Нет, это осокори, — уточнил Грицько, — где-то неподалёку должен быть ручей либо родник.
Вскоре поравнялись с деревьями. Вдруг боярин Микола остановил коня и стал внимательно всматриваться в развилистые, окутанные пеленой дождя, осокори.
— Ну-ка, Коструба, поезжай, погляди, что там на ветках болтается. Повесили кого-то или ещё какой чёрт?
Коструба съехал с дороги, но вскоре повернул коня обратно.
— Там висят четыре человека, наверно, уже давно, дух такой, что невозможно близко подъехать.
— А что за люди?
— Бог их знает. Не оставили и сорочки. Отсюда не видать, и совсем почернели. Извольте съехать с дороги и сами поглядеть.
Боярин покачал головой и молча потянулся к мечу попробовать, легко ли он выходит из ножен. Андрийко вздрогнул при мысли, что вот тут, в нескольких шагах от него, повесили четырёх человек. И ему вспомнились рассказы и пересуды, связанные с местом, где кто-нибудь повесился.
А тем временем Грицько, не обращая внимания ни на запах, ни на жуткое зрелище, смело подъехал к повешенным и ударом сабли разрубил одну верёвку. Он хотел взять себе на счастье кусок. И вдруг удивлённо воскликнул.
— Что там такое? — спросил Андрийко.
— Я знаю, что это за люди, боярин. Это шляхтичи!
Андрий и Микола переглянулись. «Значит, между Польшей и Русью уже льётся кровь», — подумал каждый.
— А откуда ты знаешь?