Раби Симмонс — еще одна моя знакомая — впервые написала мне даже раньше, чем миссис Катберт. Насколько я помню, именно ее письмо было первым, пришедшим из США. С тех пор мы регулярно переписываемся, это и заставило меня внести ее в список друзей.
В Ванкувере живет женщина, которая привлекла меня своим интересом к Bonsai, японскому карликовому дереву. Миссис Эдит Теаро много знает о садах и растениях, мы подружились благодаря совместному интересу к карликовым деревьям. Кстати, она приезжала к нам на прошлой неделе, в пятницу. Проехав около 670 миль от Ванкувера в Калгари, она привезла в своей машине несколько удивительных экземпляров своей коллекции. Она недолго пробыла у нас, а затем села в машину и отправилась обратно в Ванкувер, чтобы быть готовой к новой рабочей неделе. Неужели нельзя назвать настоящим другом человека, способного, ради встречи, дважды преодолеть 670 миль? Я надеюсь, что эта прогулка помогла ей развеяться, и хочу уверить, что в нашем доме ее всегда будут ждать.
Пересечем теперь другой океан и окажемся в Англии, в гостях у Эрика Тетли. Когда он впервые написал мне, я был заинтригован его фамилией, которая напомнила мне о любимом чае «Тетли». Это заставило меня ответить и с наивной бестактностью спросить о разгадке удивительного совпадения. С того самого времени между нами возникла дружба. Мы понравились друг другу и завязали переписку, обмениваясь иногда невинными шутками. Конечно, нам всегда приходилось замалчивать лучшие из них — дамы, живущие в доме, могут прочитать письмо, и им не понравится, если мужчина заметит их неспособность покраснеть от стыда. Однако несмотря ни на что, мы с Эриком Тетли крепкие друзья по переписке.
Еще один мой добрый друг — Джи Томпсон. Он живет в дебрях Калифорнии. Я считаю, что вся Калифорния — дебри, особенно после того, как сам побывал там несколько раз. Большинство людей, живущих там, — дикие люди. Я лучше не буду говорить, какое множество людей, упомянутых мною выше, родилось в Калифорнии!
Однако мы с Джимом Томпсоном переписываемся уже давно и очень хорошо изучили друг друга, поэтому я хочу поведать вам об одной особенности этого человека. По-видимому, в 1960 году он был монополистом на мировом рынке ежедневников, потому что все свои письма он пишет на страничках из ежедневника 1960 года. Я никогда не представлял себе, что в мире осталось столько старых ежедневников. Осталось сказать лишь, что мы с Джимом Томпсоном очень хорошие друзья.
Представьте себе, я перечислил уже двадцать человек. Двадцать, задумайтесь над этим. Те из вас, кто хотел узнать о моих друзьях, теперь владеют информацией о некоторых из них. Однако, я думаю, стоит упомянуть еще об одном человеке. Мисс Л. С. Вандерпортен — моя знакомая из Бельгии — очень уважаемая леди, со множеством деловых интересов. Мы пишем друг другу не очень часто, однако и этого достаточно для возникновения дружбы. У нее столько деловых забот, что я понимаю нехватку времени на личную переписку. Поэтому мне хотелось бы передать привет мисс Вандерпортен, живущей в далекой Бельгии.
Те из вас, кто спрашивал о друзьях и втайне полагал, что их у меня нет, будут, вероятно, немного удивлены. Конечно же, в таком коротком повествовании невозможно рассказать обо всех, однако если я добавлю еще кого-то, то у моего издателя появится лишняя тема для разговора со мной!
Привет, мистер Издатель, наконец я добрался и до вас! Вы говорили, что ждете от меня книгу, отвечающую на вопросы читателей. Хорошо, уважаемый сэр, именно это я и делаю. Леди Феминистка (простите, я оговорился, по собственному признанию таких женщин, ни одна феминистка не может быть леди) просила меня перечислить своих друзей и прислать ей список на открытке. Как вы можете убедиться, открытка должна была быть слишком большой. Поэтому, мистер Издатель, я не нарушил никаких правил, когда позволил себе рассказать о некоторых из них в этой книге. Я просто отвечал на вопросы читателей!
Глава 4
Был чудесный солнечный полдень. Биггс, наш гость из Ванкувера, спросил: «Почему бы нам не прогуляться? Куда бы вам хотелось съездить?» Я подумал о всей работе, которую нужно было переделать, подумал о письмах, скопившихся за время, проведенное мной в больнице. Множество людей ждет от меня объяснений этой вынужденной задержки. В последнее время в письмах встречается все больше и больше вопросов, поэтому после выхода из больницы у меня появилось НЕМНОГО работы!
Кроме того, нужно написать книгу. Если я не закончу рукопись, то Издатель не сможет отдать ее в набор. Как говорится, работай или не работай, все равно останешься в дураках. Выходит, и мне не избежать этой участи, поэтому я продолжаю.
В своей коляске я подкатил к машине и, с обычными трудностями, взгромоздился вовнутрь. Коляску сложили, положили в багажник, и машина тронулась.
Это была моя первая прогулка после выхода из больницы. Кроме того, это была первая возможность посмотреть Калгари, потому что у нас не было машины. Не было у нас и телевизора. Я полагаю, что иногда по телевидению передают программы о городе, однако я лишен удовольствия смотреть их. Мы направились в сторону гор, оставив город позади, и решили подняться по подножиям. Однако сначала мы объехали вокруг Футхилла — милой и современной больницы. Первым, что мы увидели, был труп, который выносили из морга и грузили на катафалк!
Развернувшись, мы оказались над рекой и стали подниматься все выше и выше. Я не мог долго продолжать прогулку, потому что быстро уставал и страдал от сильных болей. На некоторое время мы остановились. С высоты можно было видеть весь город, великолепие вида подчеркивали две извилистые реки — Боу и Элбоу.
Движение на дорогах было ужасным. Мне говорили, что количество автомобилей на душу населения в Калгари превышает аналогичные показатели других городов Северной Америки, теперь я могу этому поверить. Автомобилисты мелькают повсюду, не заботясь ни о чем на свете. Хорошо, что здесь довольно вместительные больницы!
Очень скоро настало время возвращаться домой. Обратно мы поехали другой дорогой, пролегавшей через торговую часть города. Я был очень удивлен, когда заметил, что магазины в нынешнее время переместились на окраины, оставив в центре много свободного места. Для чего? Для офисов? Я полагаю, что освободившееся место должно быть использовано.
Однако нельзя терять целый день, пора приступить к работе. И я собираюсь снова превратиться в сварливого старика, у которого есть свой любимый мозоль.
Я ненавижу, когда люди в своих письмах обращаются ко мне, как к бедному доброму язычнику, срочно нуждающемуся в спасении.
По какой-то необъяснимой причине, два доброжелателя — св. Джо и св. Джесс — стали заваливать меня письмами, постоянно присылая все новые и новые экземпляры Ветхого Завета, Нового Завета, «благовещений» и всего прочего. Вчера я получил письмо от женщины, которая пишет: «Я надеюсь, что свет Божьего Агнца и Господа Иисуса найдет отклик в вашем сердце. Только кровь Иисуса сможет спасти вас». Ну что же, хорошо. Кроме того, она пишет, что сама нуждается в подобном спасении. Должен сказать, что я родился буддистом, являюсь буддистом и умру буддистом. Буддизм — это не религия, это Путь Жизни. Настоящий буддист никогда не станет принуждать других изменить свою веру. Я понимаю, что сейчас существует своеобразный культ, состоящий из людей, называющих себя буддистами. Эти люди строят из себя миссионеров и с воем шатаются по улицам. Однако они не настоящие буддисты. У нас нет миссионеров, и мне не хотелось бы выслушивать миссионерские проповеди. Когда я последний раз был в больнице, я встретился с таким человеком. Мне быстро удалось убедить его в том, что и я кое-что знаю о христианстве!
Я твердо уверен в том, что если мы не вернемся к религии, то вскоре от мира не останется и следа. Однако с не меньшей твердостью я верю, что форма религии имеет наименьшее значение. Если человек во что-то верит, то безразлично, является ли он буддистом, христианином, иудаистом или кем-нибудь еще. Если человек верит, то и поступать он будет должным образом. Иными словами: «Обращайся с другим так, как хочешь, чтобы обращались с тобой». Я никогда не обращал других и не хочу, чтобы кто-то обращал меня. Пожалуйста, запомните это, все новоиспеченные доброжелатели. Все получаемые мною святые вести, святые ужасы, святое то, святое это нераскрытыми отправляются в мусор. Я считаю, что люди, берущие на себя хлопоты по рассылке таких вещей, отличаются особым невежеством и фанатизмом. Они настолько погрязли в своей религии, настолько загипнотизированы ею, что неспособны отвлечься и задуматься над истинным происхождением религии.