Уже поднявшись из-за стола и тем самым заставив подняться других, Андрей Петрович посоветовал всем быть особенно внимательными и осторожными, в разговорах с англичанами неизменно подчеркивать наше стремление к сохранению мира и указывать на готовность нашего правительства оказать любую помощь жертве агрессии и любое сопротивление агрессору.
Сразу же после совещания Звонченков отправился куда-то на ланч — ранний обед. Горемыкин уехал на аэродром встречать дипкурьеров, и Антон остался в комнате один. В полдень он вышел в вестибюль и спросил у Краюхина, где обедают сотрудники посольства. Семейные, объяснил ему привратник, — дома, холостяки — где придется, руководящие дипломаты — чаще всего в Сохо, районе в самом центре Лондона, знаменитом своими иностранными ресторанами.
Антон прошел в конец «частной улицы», вышел в калитку рядом с массивными воротами и остановился перед потоком машин и автобусов. По полосатому переходу он пересек улицу и пошел вдоль нее, посматривая на вывески. Антон выбрал ресторан с задорным названием «Боевой петух».
В самом ресторане не было ничего задорного: тесный, темный вестибюль, тесный и темный зал с маленькими столиками, рассчитанными на двух человек, у дверей — пожилой официант, посмотревший на Антона уныло и вопросительно: будете, мол, обедать или посмотрите и уйдете? Антон, наверно, ушел бы, но в это время невидимый в темном зале радиоприемник донес до него голос диктора: «А сейчас слушайте репортаж о прибытии премьер-министра в Кёльн!» Антон поспешил занять место за столом, настороженно прислушиваясь к шипению и треску, которые раздавались где-то в углу. Репортер, захлебываясь не то от восторга, не то от ветра, дующего над аэродромом Ванн, под Кёльном, начал рассказывать, что там собрались видные представители Третьей империи, чтобы встретить британского премьер-министра, самолет которого уже опустился и подруливает к аэровокзалу. Рокот моторов заглушил голос, но вскоре репортер вновь с той же восторженностью сообщал слушателям, что премьер-министр, улыбаясь, вышел из самолета и его сердечно приветствует от имени германского рейсхканцлера герр Риббентроп. Мистер Чемберлен и герр Риббентроп прошли вдоль шеренги почетного караула, который впервые выстроен в честь высокого английского гостя — ни в Мюнхене, ни в Берхтесгадене ничего подобного не было, — а затем солдаты вермахта, вскидывая ноги на уровень пояса, прошли перед британским премьер-министром церемониальным маршем.
Германский рейхсканцлер приказал предоставить в распоряжение английских гостей отель на вершине горы Петерсберг. Отель «Петерсберг» знаменит тем, что летом четырнадцатого года в нем собирались виднейшие европейские деятели, чтобы установить «вечный мир». Правда, война началась ровно через месяц после того, как на горе был устроен «банкет мирной Европы», но ни отель, ни участники банкета в этом не повинны. На этот раз отелю, заливался репортер, суждено быть связанным с подлинными усилиями обеспечить Европе мир на долгое время.
В угрюмом настроении вернулся Антон в полпредство. Некоторое время спустя появился Звонченков, который почти тут же ушел к Андрею Петровичу, чтобы рассказать о чем-то, как он намекнул Антону, интересном и важном. Горемыкин, задержавшийся на аэродроме — самолет из Парижа запоздал, — заглянул в комнату лишь затем, чтобы сказать Антону, что, к сожалению, вынужден оставить его одного и на этот вечер: надо ехать на прием к французам.
Антон просидел в полпредстве до вечера, изучая последние доклады, посланные в Москву. Вернувшись в отель, он не покинул его до утра, несмотря на совет Горемыкина посмотреть вечерний Лондон. Опуская шиллинг за шиллингом в узкую, но прожорливую щель радиоприемника, он весь долгий осенний вечер настороженно прислушивался к сообщениям из Годесберга, где встретились Чемберлен и Гитлер. Сначала эти сообщения были восторженны и слащавы до того, что вызывали у Антона тошноту, затем восторг заметно убавился и, наконец, исчез совсем. Вместо скорого подписания и торжественного обнародования соглашения обнаружились неожиданные и серьезные разногласия, суть которых оставалась, однако, неизвестной до полуночи. В полночь было сообщено, что Гитлер выдвинул новые требования, которые английский премьер-министр отказался обсуждать, сославшись на то, что у него нет на это полномочий. Германский рейхсканцлер сказал, что их не надо обсуждать, а надо просто принять, с чем премьер-министр не согласился, и переговоры были прерваны.