— Ты как, Григорий, все стоишь и размышляешь?
В кабинет зашел секретарь ЦК ВКП(б) и главный партийный руководитель Ленинграда, ставший одним из шести членов Государственного Комитета Обороны. Со Ждановым ему нравилось работать вместе, только он один знал тайну «перевоплощения» маршала Кулика. Их кабинеты находились в Смольном рядом, да и не могло быть иначе, ведь Андрей Александрович являлся членом Военного Совета Северо-Западного фронта. И от него зависело очень многое — по крайней мере, по степени насыщенности вооружением войска фронта стояли на особом положении, получая все, и даже сверх всяких норм, благодаря напряженной работе ленинградских заводов.
— Вставай рядом, вместе думать будем, Андрей. Вот смотри — у нас немцы прут на Демянск, мы их не пропустим — это ясно. Но у них здесь только один танковый корпус, а ведь есть еще восемь других. А где они наступать начнут — вот в чем вопрос…
Этот американский истребитель поставлялся по программе ленд-лиза во все страны антигитлеровской коалиции, много отправлялось в Советский Союз — без малого две с половиной тысячи самолетов. У нас он получил прозвище «чудо безмоторной авиации». Но не по тому, что мотор плохой, наоборот — «сталинские соколы» постоянно гоняли его на форсаже, пытаясь хоть так угнаться за «мессерами», в то время как по инструкции это рекомендовалось делать лишь в крайних случаях и на несколько минут…
Глава 2
— Просто товарищ Сталин прагматик, и всегда руководствуется принципом разумной достаточности. И прекрасно понимает, что «укрупнять» части необходимо, чтобы эскадрилья была из дюжины истребителей, батарея нормальной, а батальон полнокровным, из пяти рот, включая минометную и пулеметную. Что толку от собранных в дивизию десяти тысяч мужиков, если немцы их одним артиллерийским огнем с землей смешают, а они толком ответить не могут. Так что предпринимаемые меры вполне достаточны и разумны, н не потеряно главное — время. Наоборот — все это было оплачено кровью и потребовалось два года войны, чтобы понять полезность того, что введено в армии уже сейчас. Теперь для наших генералов и будущих маршалов только остается овладеть «инструментом».
Кулик усмехнулся, и, отойдя от карты, уселся за стол. Закурил папиросу и посмотрел в окно — за стеклом вовсю буйствовала та самая весна, которая как раз в том расцвете, который предвещает наступление лета. Жаркая погода, непривычная для этого времени года — обычная питерская погода куда пасмурней, да постоянная балтийская слякоть.
— Дивизия должна быть расчетной единицей, и не сильно уступать вражеской по основным параметрам — численности людей, количеству и качеству вооружения, мощности артиллерийского залпа и наличию достаточного числа противотанковых пушек и ружей. Если такая «арифметика» будет строго соблюдаться не только на штабных картах, но и в реальной жизни — мы задавим немцев намного быстрее, понеся намного меньшие потери, чем сейчас. Вот смотри, что мы сейчас имеем — у немцев 16 тысяч, но долго такая цифирь не простоит, потихоньку начнет снижаться, неуклонно и неотвратимо. Все дело в том, что противник с опозданием начал формировать новые пехотные соединения, что нам во время контрнаступления сыграло на руку. А на новые дивизии нужны люди, много резервистов и новобранцев, человеческий ресурс в Германии ограничен. Как и у нас, кстати, несмотря на видимость «многолюдности» — слишком многих мы уже потеряли за прошлое лето. Тем не менее, три с половиной сотни «нормальных» дивизий мы имеем — егерские и горнострелковые лучше не учитывать — у них слишком специфические задачи, их следует считать как две к одной. А немцы выставить смогут не более двухсот полнокровных дивизий, а для их страны это большое напряжение. Потому сокращение дивизионных штатов неизбежно, а это приведет к тому, что на одну немецкую дивизию мы будем иметь две наших. Хорошо, полторы — у Гитлера есть союзники, с нами воюют финны и румыны, появятся венгры, возможно итальянцы — но это уже совсем экзотично. К тому же у противника намного большее число людей в тыловых службах, так что если численность дивизии сократится с шестнадцати до двенадцати тысяч, то число батальонов в полку также сократится с трех до двух, или вместо трех полков останется два, как в горнострелковых и моторизованных дивизиях. Но не будем забегать вперед, и так ясно, что на один наш стрелковый корпус немцы имеют сейчас две своих дивизии в лучшем случае, в худшем одну, что отнюдь не редкость — мы при таком соотношении наступали под Ленинградом этой зимой, и добились успеха.