— Надо идти, господа, — глухо произнес генерал, нетвердо держась на ногах. Снова загремела пальба — но смертельно уставшие люди отнеслись к ней совершенно равнодушно. Все давно привыкли к мысли, что их могут убить в любой момент, и могилы у них не будет, одной на всех погибших станут местные топи. И пройдет много лет, а люди в этих лесах будут находить следы давно минувшей войны — эта мысль показалась Брокдорфу настолько безумной, что он встряхнул головой, отгоняя ее. А еще подумалось, что эта война на востоке совершенно не нужна ни Германии, ни немцам — обретать «жизненное пространство» на этих болотах даже мертвецам погибельно. Он сделал все что мог, но прозрение пришло совсем с другой стороны — все это было бесцельно, и он должен остаться на этих болотах вместе со своими несчастными солдатами, которых бросили и предали. Вот только додумать генерал не успел — буквально в трех шагах, в болотную жижу шлепнулась крупнокалиберная мина — краешком мозга он смог оценить ее — или 107 мм «подарок» от егерей, либо 120 мм от полкового миномета. И хорошо, что не разорвалась, и вот тут он понял, что ошибся.
Рвануло так, что генерал осознал, что его оторвало от березки как пушинку, ослепило — перед глазами разлилась сплошная чернота. А еще было ощущение полета, и полной легкости во всем теле, будто он стал пушинкой. И удар о что-то мягкой — вначале было больно, а потом стало благостно, и нахлынуло забвение, приятное и теплое, словно насмерть замерзнуть, и ощутить как тебя накрыли теплой периной…
Этот эсэсовец из дивизии «Мертвая голова» обрел для себя «жизненное пространство» на долгие восемьдесят с лишним лет в демянских болотах. Только сейчас для оккупанта появился хоть какой-то смысл в исполнении требований своего давно сгинувшего фюрера, но уже исключительно как память о давно минувших событиях…
Глава 25
— Ненормально это, Андрей, не вписывается струя мочи в окружность, как ни старайся. Тут не на бомбежку, на грандиозную провокацию больше походит! Табличку можно смело вешать — вот они мы, и скрываться не будем, к союзнику ведь перелетели. Это для самураев после бомбежки американцами Токио, словно красная тряпка для разъяренного быка. Одно хорошо — японцы напрямую с нами воевать не рискнут, а вот наше судоходство резко ограничат и не одно судно теперь в Тихий океан не пропустят — обязательно топить будут, пакостить станут с невероятной силой.
Григорий Иванович сломал папиросу, и тут же потянул из пачки другую. Налет на японские острова, вернее на один из них, самый главный, Хонсю, все же состоялся. Дерзкие все же ребята эти американцы — полтора десятка двухмоторных бомбардировщиков В-25 «Митчелл» стартовали с палубы авианосца «Хорнет», что само по себе является сложной задачей, и отбомбились по Токио, нанеся серьезный ущерб столице враждебной и для СССР страны. И дружненько, один за другим приземлились на аэродроме «Унаши» чуть севернее Находки, без единой потери — налет для японцев оказался совершенно неожиданным, их истребители даже в небо не поднялись, а зенитные орудия стрельбы не начали. Сами бомбардировщики, СССР, понятное дело, формально интернирует, а фактически как поставленные по ленд-лизу зачислят в состав советских ВВС, что само по себе является немалым приобретением. Самолеты современные, напичканы техническим оборудованием, ощетинились дюжиной крупнокалиберных пулеметов, что твой дикобраз иголками — чего-либо подобного, кроме новейшего Ту-2 в составе авиации не имелось, а «ветеран» Ил-4 уступал по всем параметрам, за исключением большей дальности полета. Интересно другое — в реальной истории Сталин отказал американцам в посадке на советской территории, только один самолет приземлился. Потом, правда, американские «бомберы» частенько садились, там уже «методику» отработали. Но сейчас Иосиф Виссарионович приземление разрешил всей авиагруппе подполковника Дулиттла — от таких постоянных совпадений Кулик уже не приходил в ужас, понимая, что у истории мощная инерция.