Кулик сам стал смотреть на карту, причем так, будто впервые ее увидел. В то же время Жданов произнес:
— Если Турция выступит на стороне Гитлера, то Палестина с Сирией будет в тиски зажата, особенно если турки пропустят германские войска. И нам несдобровать, когда противник введет свои корабли в Черное море. Если Клыков не начнет наступление и не прорвет оборону на Парпачском перешейке, то Севастополь обречен — у нас осталось мало пароходов, снабжение, боеприпасы и пополнение доставляется на боевых кораблях и подводных лодках. Рискнуть и попробовать высадить десанты, у Манштейна в Крыму не так и много войск, и до сих пор его армия не получила усиления.
Маршал только мотнул головой, на скулах заходили желваки. Наступила долгая и тягостная пауза, и лишь потом Кулик заговорил:
— Гитлер неожиданно сменил стратегию, сделав ее периферийной, вот что удивительно, ведь раньше к ней одни англичане прибегали. А так все правильно — если воюешь с коалицией, то необходимо выявлять и выбивать самые «слабые звенья». Тут сразу достигается несколько целей — это уменьшаешь число участников враждебного альянса, и заставляешь главного противника обращать повышенное внимание к его собственным «слабым» союзникам. А во вторых, те страны, что не втянуты в войну, поневоле делают свой выбор в пользу более успешной стороны — это хорошо видно на примере Франко. А сейчас практически вся Европа объединилась с «третьим рейхом» — одни как союзники, которых связывают общие цели, в других странах у власти коллаборационисты, которых не просто много, а очень много — это хорошо видно на примере оккупированных стран. Ведь англо-французский диктат многих раздражал не на шутку, а неприязнь к коммунистам тоже серьезный фактор. Третьи просто посапывают в тряпочку, потому что боятся, и усердно работают на «процветание» той самой «Новой Европы» и «нового порядка». Даже формально нейтральных стран не осталось — Швеция и Швейцария поставляют вермахту все, что сами делают, потому что понимают, что любые возражения чреваты последствиями, разными и очень нехорошими для них. Осталась Португалия и Турция, всего две страны, что пытаются примостить свое седалище на двух стульях. Вот только недолго им осталось — скоро присоединятся к «Евросоюзу», уже есть неприятные тенденции. Никогда бы не подумал что такое возможно…
Маршал закурил, пальцы чуточку дрожали — нервы порядком поистрепались за десять месяцев войны. Ведь не только фронтом командовал, но и направлением, и пребывал членом Ставки и заместителем наркома обороны, которым являлся сам товарищ Сталин, Верховный главнокомандующий. А еще курировал работу двух наркоматов и двух главных управлений, артиллерийского и бронетанкового, и спрашивал с него председатель ГКО за все их «косяки» строго, хотя в последнее время «выволочек» с самого «верха» практически не происходило.
— Возможно, нам следует несколько пересмотреть планы, и тоже вместе с союзниками нанести по Гитлеру ряд «периферийных» ударов — надо выбить «слабое звено», а лучше не одно, а два. Но это вопросы большой стратегии, не моя компетенция. Мы можем навалиться только на Финляндию, и то зимой, когда Балтика замерзнет, и Гитлер не сможет оказать Маннергейму помощь. Сейчас у нас для этого просто нет сил. Не знаю, что придумает маршал Шапошников — у него кроме очередных десантов в Крыму ничего нет, но я их категорический противник — разобьют ведь на хрен, только лучшие кадры потеряем без всякого результата…
К лету 1942 года немцам стало ясно, что даже длинноствольная 50 мм пушка не обеспечивает Pz-III никаких преимуществ в борьбе с Т-34. Однако ситуация со штурмовыми орудиями и с «четверками», получившими длинноствольные пушки оказалась принципиально иной — они уверенно поражали советские танки. А потому выпуск «троек» стал постепенно сворачиваться в пользу «штугов», а вот эту последнюю модификацию вооружили «окурками» — 75 мм пушка уверенно поражала пехоту, и этого было достаточно, ведь в батальонах борьбу с русскими танками брали на себя Pz-IV.