Американский истребитель Р-39 «Аэрокобра» начал поступать малыми партиями с начала 1942 года, но со следующего года ими уже вооружали целые авиаполки. Пушка 37 мм и четыре крупнокалиберных пулемета превратили самолет в настоящего «истребителя» любых вражеских бомбардировщиков. Да и поставили их в СССР немало — пять тысяч, почти половина из которых была потеряна в боях…
Глава 40
— Как видите, Георгий Федотович, все проблемы у нас порой в неумении целого ряда командиров пользоваться тем великолепным инструментом, которым мы владеем. А потому всех этих товарищей гнать поганой метлой в ИПТАПы — «прощай Родина», должна стать их последним местом службы. Там вычисления не нужны, стрельба по вражеским «панцерам» ведется исключительно прямой наводкой. А струсит, сбежит — будет ему прямо у пушек приговор военного трибунала прочитан, и тут же приведен в исполнение. Так и надо поступать в дальнейшем с начартами — не умеешь организовать разведку и 'работу дивизионов, в противотанковые полки определять, и выше подполковника не поднимать. А генералов на такие бригады сразу ставить — и пожелать им геройской гибели в первом же бою.
Маршал Кулик был раздражен, вроде устав есть, приказы с инструкциями имеются, доведены до всех, тем не менее, хватает бездарей с черными петлицами и двумя скрещенными орудийными стволами. Хотя на порядок меньше, чем в стрелковых дивизиях, особенно резервных или несколько раз переформированных — вот там порой тихий ужас творится, когда выпустят БК непонятно куда и по каким целям, а поднявшуюся в атаку пехоту просто кладут рядами из неподавленных пулеметных точек. И что скверно, в артполках многие до сих пор не умеют вести контрбатарейную борьбу, хотя этому уделяется самое повышенное внимание.
И это на Северо-Западном фронте, где он с первого дня своего «появления» уделял артиллерии больше всего времени, про другие направления и говорить не приходится, там порой совершенная «дичь» творится. Но здесь потихоньку «язвы» изживали, произошла серьезная ротация кадров.
— Нет у нас таких генералов, товарищ маршал, и не появятся. И полковников уже тоже нет, всех распределили по должностям согласно умениям и талантам. Да и генерал-полковник Воронов сейчас на фронтах порядок наводит — по крайней мере, бесцельный расход боеприпасов резко сократился. Да и разведка теперь постоянно ведется, как и контрбатарейная борьба. Все же научились за это время, да и было у кого нам поучиться — немцы с прошлой войны показали насколько умело они концентрируют артиллерийский огонь, и производят маневр им на поле боя. У нас так только в 24-й армии генерал-лейтенанта Говорова могут, от них немцам серьезно достается, сам много раз видел. Теперь стараются в контрбатарейную борьбу не ввязываться, давим мы их позиции, особенно когда «сушки» огонь корректируют.
Командующий артиллерией Северо-Западного Фронта, ставший за десять месяцев из полковников генерал-лейтенантом, Одинцов говорил уверенно. Георгий Федотович действительно мог гордиться свои «детищем» — благодаря своей неуемной энергии и безмерной увлеченности делом многие «наработки» прошли на «ура» и были быстро внедрены в «жизнь».
— Так Леонид Александрович «наш» человек, и артиллерист от бога — вот и уделяет пристальное внимание, пусть и сменил черные петлицы на красные. За его армию я спокоен — проломит позиции немцев, и тем поможет командарму-34 Ватутину и командарму-11 Морозову. Нужно только наступления зимы подождать, когда стужа реки и болота льдом скует. Сейчас атаковать бесполезно — ничего, кроме напрасных потерь, не будет.
— Так везде фронты стоят в обороне — вроде и немцы успокоились. Напоминает «позиционное сидение» прошлой мировой войны, когда никто не мог проломить оборону. Но здесь другое — немцы не смогли, а нам пока еще рано бить в полную силу. Нужно боеприпасов поднакопить, да танки лишними не бывают, новые германские противотанковые пушки теперь и наши «тридцатьчетверки» в лоб берут с пятисот метров, а башню с километра, про борт можно не говорить — пробивается с двух тысяч шагов.