- Элпис. Иди..- приказал голос, и она пересекла дорогу, ни одного автомобиля так и не проехало за всё время её пути.
Перед ней распростёрлось, как мираж в пустыне, местное кладбище. Главные ворота не заперты. Состояние транса всё больше подчиняло себе мысли и действия Элпис. Словно планета остановилась, жизнь прекратила своё существование, во всей Вселенной только она и это кладбище, и ещё этот голос..
Элпис не стала входить в главные ворота, она прошла вдоль забора немного вперёд, там был второй вход почти в самом конце кладбища, точнее, в начале, так как именно там оно начиналось, и там были самые старые и первые захоронения. Землю на кладбище никто никогда не освящал, не было и никакой часовни, но Элпис, как полагалось, ступила на землю мёртвых с левой ноги.
Пройдя немного вперёд, медленно как запутавшаяся в тумане душа, Элпис посмотрела направо. Могила бабушки. Старая оградка, Элпис покрасила её прошедшей весной, но краска успела выгореть за лето и местами облупиться. Памятник по углам начал крошиться, а в центре бабушкино фото. Чёрно-белое, его нашла сестра Элпис, на нём бабушка улыбалась, на макушке уложенные косички и всё затмевающая доброта во взгляде. После того, как рядом был похоронен один из её внуков, самоубийца, улыбка ушла с лица бабушки на фото, Элпис давно это заметила, но в это никто не верил, кроме неё. Проходя мимо бабушкиной могилы, Элпис провела рукой по всей длинне оградки и вот она, прямо за бабушкиной, его могила. Родственник с даром целителя, к которому, после смерти его матери, никто не приезжал. Заботу о его месте погребения взяла на себя Элпис, как и заботу о других могилах, рядом лежащих родственников. А ещё между ними была маленькая могилка, маленькой девочки, со сгнившим деревянным забором. Совершенно заброшенная, хуже, чем сирота, спала она там с середины шестидесятых годов. Элпис убирала засохшие листья пиона и приносила конфеты каждую весну. Ей хотелось верить, что благодаря этим нехитрым манипуляциям, душа ребёнка не будет одинока. Но сейчас, в эту ночь, в этом вязком пространстве, взгляд и мысли Элпис были устремлены на крест, торчавший якорем из могилы родственника-цыгана. Зов замолчал, звуков вообще не было, полная сосредоточенность, Элпис знала, но не знала, откуда она может знать, что нужно делать. Ржавая калитка поддалась с трудом, по обычаю, густая трава, успевшая вырасти на благодатной почве за лето, и высохнуть, и полечь за осень, путалась в ногах. Элпис вошла, опустилась на колени и приложила ладони к могиле. Слова полились сами собой:
- Всё, что есть у тебя, забрать, готова я. Ту силу, что с собой забрал, мне сейчас отдай. – прошептала Элпис и громко, приказывая крикнула: «Отдай!»
Руки Элпис жгло, как огнём, но ладоний она не отрывала от могильной земли. Она чувствовала, как что-то проникает в каждый атом тела, наркоманы ощущают что-то подобное после принятой дозы, распирающая нирвана..
- Элпис, - позвал голос, но не тот, что привёл её на кладбище, - Элпис, милая, убери руки от его могилы.
Элпис узнала голос бабушки, ей всем сердцем захотелось повернуться к ней, увидеть её ещё раз, но она не могла, её тело ей не подчинялось. Она хотела обратиться к ней : «Бабушка», но язык был ватным и не получалось выдавить из себя ни звука, так бывает во сне, когда хочется кричать и не получается.
- Элпис, посмотри на меня, - просила бабушка;
У Элпис получилось посмотреть боковым зрением, не поворачивая головы. У своего памятника стояла бабушка. В тёплой, шерстяной, мягкой и пушистой кофте, в которой её похоронили, в одном из своих платьев, сшитых своими руками, и в платке.
Приложив немало усилий, Элпис повернула голову и с ещё большими усилиями произнесла вяло:
- Бабушка…
- Элпис, убери руки с земли, - повторяла бабушка;
- Не могу, - сказала, как после наркоза, Элпис, - Я не могу.. Я должна.. Они сказали, что у меня есть дар, что я могу всё здесь изменить, могу всё исправить..Что могу исцелиться от болезни.. Я должна взять у него силу, и он уже отдаёт её мне..
- Элпис. Послушай меня, он цыганских кровей. Когда цыгане что-то отдавали просто так кому-то? Подумай, милая, ты же у меня умница. Он отнимет, а не отдаст, они неправильно всё поняли.. Убери руки, Элпис. Ты не можешь ничего изменить, ты не можешь взять всю боль этого места на себя. Это непосильная ноша, Элпис. Они не поняли, какой у тебя дар, я объясню тебе, но отойди от могилы..
Жжение ладоней прекратилось, Элпис глубоко вздохнула и почувствовала холод. Она оторвала ладони от земли. «Значит, я очнулась», - подумала она. Опоздала ли бабушка с предостережениями или успела, то знала лишь Элпис. Поднявшись с колен, она подошла к бабушке: