- Не знаю, не знаю, - с сомнением сказал я. – Все зависит от ваших дальнейших действий. И от того, как скоро я вырвусь отсюда.
- Господин Блатомир, надеюсь, вы выспались и кое-как обвыклись здесь? Извините, что вас пришлось доставить сюда в бессознательном состоянии, но у нас не было другого выхода. Понимаете… - оставив в покое голову Дереванша, Рерлик Вашаб шагнул ко мне. – Начну обо всем по порядку. Пожалуй, с того, что наша встреча не случайна, - было заметно, что маркиз нервничает – он беспощадно теребил желтый шелковый платок. - Четыре дня назад ее предсказала жрица у святого источника Юнии. А такое предсказание, как вы понимаете, имеет особый вес.
- Да, имеет вес. Очень приличный, - я как бы невзначай покачал канделябр в руке. Матерая бронза тянула килограмма на три с половиной.
- Так вот, когда я обратился к жрице с вопросом, суть которого вам станет ясна позже, она выпила святой воды, смешанной с вином, соком мака и кровью этого…, - здесь он чуть замялся, моргнул и продолжил он. - В общем, выпила и долгое время молчала.
«Видимо, ее от этого напитка сильно тошнило, она боялась сблевнуть на ваш модный костюмчик», - подумал я, но решил пока держать мысли при себе.
- Когда ее дух вернулся в тело, она заговорила истинным голосом богини и сообщила мне, что ровно через день недалеко от Северных ворот Рорида, мы встретим мага-чужестранца, который решит очень серьезную проблему нашего королевства. Так же она предсказала, что этот маг будет находиться возле графини Силоры Маниоль, и при попытке заговорить с ним, он поначалу поведет себя недружественно: ранит одного из моих людей и надругается над лошаком. Как видите, первая часть пророчества в точности сбылась: мы встретили мага-чужестранца рядом с Северными воротами и возле кареты графини. Этот маг – вы. И человек мой серьезно пострадал, в попытке заговорить с вами. И бедному животному досталось. Теперь все мы надеемся, что сбудется главная часть пророчества жрицы.
- Вы сказали, что я должен разрешить какую-то проблему королевства? И что же это за проблема? – отчего-то меня увлек их бред, и я вернул канделябр на место.
- Она очень серьезная. Очень! - заговорил человек в шляпе, которого маркиз называл Нестеном. – Касается нашего короля. Прежде, чем открыть ее, мы должны взять с вас клятву, что все сказанное останется в глубочайшей тайне.
- Клянусь! – воскликнул я и, еле сдержав улыбку, сложил пальцы крестиком за спиной. – Говорите. Не выдам даже под пытками.
- Извините, господин Блатомир, но требуется, чтобы вы принесли клятву по установленному порядку, - вмешался маркиз Вашаб. – Я не сомневаюсь, что вы – человек исключительной честности, но, понимаете ли… такой у нас сложился порядок.
- Чистая формальность, - подал голос Дереванш. Он уже пришел в чувство, зашевелился, потер свою залысину, развернул какой-то сверток. Потом подошел к столу и начал расстилать на нем кусок старой потрепанной парусины.
Приглядевшись, я увидел герб Кенесии. Наверное, это был очень старый герб. Может быть, самый архаичный из всех гербов королевства: на фоне скрещенных мечей проступал ослик, по местной традиции символизирующий упорство, над ним веером расходились загнутые лучики солнца. Надо заметить, осел на этом гербе был нарисован неумело и чем-то походил на длинноного зайца, чем-то на ушастую собачонку. Я даже засомневался, что на столе лежит истинный герб Кенесии. Но серьезность этих людей, заставила меня отбросить сомнения.
- Вам нужно поклясться на нашем гербе, - кротко произнес Рерлик Вашаб. – Извините, но это обязательная процедура. Только тогда мы сможем ввести вас в суть дела.
- Нет проблем, - сказал я, подумав, что все равно ничего не теряю. Мне было без разницы на чем клясться: хоть на этой тряпке, хоть на Уставе КПСС. – Клянусь, - сказал я, положив руку на задницу ослика, и, в ожидании дальнейших откровений, закатил глаза к потолку.
- Еще раз извините, но клятву нужно произнести слово в слово правильно, - заметил Нестен. – Повторяйте, пожалуйста, за мной – так вам будет легче совершить священный ритуал.
- Валяйте… в смысле, говорите, - поторопил я.
- На истинном святом гербе Кенесии душой своею клянусь… - далее Нестен говорил долго, высокопарно, и с исключительным пустозвонством. И я все это повторял за ним, как пьяный попугай. Суть нашей совместной речи сводилась к тому, что я вместе с ним обещаю не говорить никому, о какой-то смутной беде, которая вот-вот обвалится на кенесийского венценосца и вероятно пришибет его насмерть. А если я скажу, то меня должна покарать целая шайка ночных демонов. Хотя из словосплетений нашей совместной клятвы с равной вероятностью демоны могли покарать и Нестена – ведь он же был вдохновителем этого словоблудия.