Затем забрал у Дереванша факел, оставляя кенесийца в темноте.
Мы спустились до конца лестницы, до того места, где я нашел факелы. Здесь, вход в погребальную комнату начинала мраморная арка, по краям которой стояли серые печальные статуи. Там же валялись кирпичи и каменные блоки. Они были остатками кладки, возведенной некогда, чтобы ограничить свободу непоседливому виконту. Кое-как перебравшись через груды камня, я пролез дальше, шагнул на покрытый изразцами пол и поднял факел повыше, освещая ближнюю часть зала.
- Как мерзко, - прошептала Рябинина, прижимаясь ко мне.
- Отвратительно, - согласился я, чувствуя тревогу и даже вполне внятные зачатки страха. Одновременно сам факт того, что непреступная Рябинина прижалась ко мне, добавлял и другие мысли и ощущения. Я приобнял ее.
- Боюсь, - тихо сказала она, поглядывая на кости, сгрудившиеся на полу.
- И я. Мурашки ползают по спине. Такие щекотные мурашки с множеством мягких лапок. Это возбуждает, - я решительнее привлек Анну Васильевну к себе и полюбопытствовал: – Не хочешь мне отдаться на крышке гроба?
- Дурак! – она сердито оттолкнула меня и сделала два шага вперед.
Откуда-то сверху свесилась костистая рука. Как-то этак неожиданно качнувшись, ласково прикоснулась к лицу писательницы. Элсирика отпрянула и затряслась, оглашая упырьи покои пронзительным визгом. Мне подумалось, что ее выражение недовольства для виконта может послужить чем-то вроде звонка будильника. Подскочил к ней и зажал орущий рот.
- Тише, госпожа Элсирика, - не убирая ладони, попросил я. – Из-за твоих криков, Дереванш рискует заработать инфаркт. И виконт Марг во сне с перепуга может обосраться. – Я приподнял факел, освещая деревянный брус над нашими головами, и скелета, свисавшего с него. Черт знает, как он попал туда. Может Марг от скуки подбрасывал скелеты и один застрял там, точно трусики на люстре, после слишком резкого движения рукой.
- Видишь, - объяснил я Рябининой, - обычный скелетик. Стопроцентно мертвый и безопасный.
- Чего он там делает? – успокаиваясь, поинтересовалась Элсирика. – И чего он под потолком, сволочь такая? Еще и лапы свои сует, куда не просят!
Так и не разобравшись с причинами, поднявшими скелета под своды подземелья, мы пошли дальше маленькими шажками. Когда факел потрескивал и бросал снопы искр, моя спутница вздрагивала, хватала меня за руку или за край камзола. Ее беспокойное настроение передалось и мне. Наступив на кость, захрустевшую под ногой, я тоже пережил порцию страха и чуть не заорал благим матом.
Пройдя между двух центральных колонн, мы обнаружили каменный гроб. Скорее всего, он и служил посмертным пристанищем Маргу. Других гробов в этом зале я не видел. Вокруг него валялось десятка два черепов, некоторые были нечеловеческими. Еще валялись кости. Много костей, большей частью раздробленных или разгрызенных.
- Какие-то карандаши, - прошептала Элсирика, потянув меня за рукав. – Большие заточенные карандаши.
- Это осиновые колья, - пояснил я. – Наверное, их периодически вбивают упырю в грудь. А он не восприимчив к осине – выдергивает их и бросает на пол.
- Не надо туда подходить, - Рябинина остановилась и задержала мою руку. – Пойдем назад. Видишь же, здесь ничего хорошего нет.
- Мы только посмотрим на Марга. Краешком глаза, - я решительно потянул ее за собой.
Обойдя обломки каменной плиты, я остановился в шаге от гроба. Элсирика выглядывала из-за моего плеча, часто и тихо дыша, рассматривая жуткие останки виконта. Наверное, наша писательница набиралась впечатлений для будущих эротических триллеров. Надо сказать, и для меня зрелище казалось не особо приятным: на каменном ложе лежал покойничек с необычно длинными руками, которые завершали черные когти, наподобие тех, что бывают у медведей-гризли. Для своих трехсот с хвостиком лет Марг сохранился очень неплохо. Конечно, плоть его подпортилось, но не слезла целиком с костей – держалась на них темными сухими наростами. Самым отвратительным в упыре были его волосы – спутанные рыжие лохмы, цветом немного похожие на волосы Элсирики.
- Вы не родственники случайно? - поинтересовался я у Рябининой. – Прически одинаковые, будто вас один парикмахер обслуживает.
- С-сволочь, - чуть не поперхнувшись, выдавила госпожа писательница, и я почувствовал, как ее ногти впились мне в плечо.
Гадостным было и лицо виконта: тонкая коричневая кожа, неровно обтянувшая череп, огромные желтые клыки и косая улыбочка-трещина от уха до уха – точно рыжий клоун, которому кто-то плеснул в физиономию серной кислотой.