Остановившись у края провала, я задумчиво прикидывал, если посадить мелкую на плечи… разбежаться, то я вполне могу перепрыгнуть. В этот момент вновь раздался голос Петрова, усталый и какой-то… никакой.
— Я был вынужден сделать это, вынужден! Сеченов убьет нас всех! Он играет с нами, играет даже с тобой! Но тут пожалуй нет его вины… «Безумье сильных требует надзора»
— Да у тебя крыша поехала Петров! — не выдержав прокричал я в ответ — твоя «тонкая» театральная сущность сломалась… треснула! Порвалась и… все! Привет! Тфу!
Отойдя от провала, схватил сеструху на руки и коротко разбежавшись перепрыгнул провал, да не такой он был и широкий. Поставив мелкую на пол, пригладил ее взлохмаченные волосы и увернулся от удара кулачком. Мила еще пару раз попыталась по мне попасть, не попала…
— Мог и предупредить — пробурчала она — а то хватает… прыгает…
— Да ладно тебе — промыслил я в ответ — ты бы еще сама долго думала, а тут провал, метров пять всего.
Мелкая постояла надув щеки, кивнула и с независимым видом направилась вперед к лестнице, спускаясь в зал выполненный в светло коричневых тонах, с узорчатыми рисунками на стенах, многоярусною люстрой на высоком потолке, огромными театральными масками на стене… и где порхали, чтоб их, несколько дронов-пчел. Сестренка резко приободрилась, вытащила свой пистоль и открыла огонь, показывая мастерство в стендовой стрельбе по тарелочкам, в смысле по дронам. Летающие роботы после попаданий, грустно кружились в воздухе, опускаясь по спирали падали на пол, где негромко и печально взрываясь.
Отведя душу, она обернулась ко мне гордо выпятив подбородок и не успел я ее похвалить, как динамики загрохотали, выплевывая слова Петрова
— Жалкий пес! Я покажу тебе двойственность этого мира — сейчас голос предателя был яростен и громок.
— Обострение у него что ли… — покачал я головой — … сезонное.
— Возможно, товарищ майор — откликнулся Хранитель — но сейчас… не сезон… как вы выразились. Психические заболевания обостряются чаще всего весной и осенью… как и обычная аллергия.
— Храз, ну это же был риторический вопрос — вздохнул я
Петров между тем продолжал орать, оглушая нас ревом динамиков.
— Все зависит от точки зрения, не так ли П-3! Ты сам решаешь… или за тебя решают?
Хлопнув себя ладонью по лицу я покачал головой — что за хрень он несет?
— Неважно, с какой стороны ты смотришь на вещи. Впрочем — его голос сменился на шепот, громкий такой шепот из множества динамиков — Сверху или снизу? Слева или справа? — тут голос Петрова стал надменен — впрочем… пес, ты все равно не поймешь!
— Храз… — я покачал головой — Петров совсем с катушек слетел?
— Анализ поведения Петрова, на фоне недавнего скандала с Ларисой Филатовой, позволяет сделать такой вывод! — обидевшись на «риторический» вопрос, Хранитель ответил подчеркнуто сухо.
— Это распространенный сценарий… и ваша шутка про сезонное обострения оказалась… не шуткой. — Он любил ее… их взгляды разошлись, она его бросила, он повредился разумом… обычная житейская ситуация.
— Мда… вроде логично… но обычно все не заканчивается массовыми убийствами — я снова вздохнул и оглядел зал. Метка размещённая Хразом висела немного в стороне, до нее еще нужно было добраться. Слева, в углу зала, находился постамент с уже знакомой фигурой балерины, танцующей под неслышимую музыку.
— Храз… ты не знаешь, балерины здесь… только балерины? — протянул я рассматривая фигуру танцовщицы. Мила прыснула прикрыв рот ладошкой, а Храз ответил… неожиданно, я даже слегка охренел.
— Тема робосексуалов сейчас на пике популярности среди советской элиты. Робосексуальное лобби стало весьма могущественным… и по всей видимости, в театре процветала торговля подобными услугами. Так что… нет. Балерины не только… балерины.
— Да ну на хрен — ошарашенно протянул, охреневший я — они ебанулись, прости Партия? А… шеф знал об этом?
— А сами как считаете? — последовал быстрый ответ.
— Ну учитывая, каких именно роботов он набрал в охрану — постарался ответить я непредвзято — Получается он сам… робосек.
— Э…! - подала голос мелкая — и снова… манипуляция! Твой Храз, не приводит доводов, а ты братец, принимаешь решения основываясь на фактах, не связанных с характером и поведением субъекта. Это все равно, что сказать, якобы все женщины шлюхи, а мужчины насильники… ведь мы наблюдаем, что они обладают нужными э… инструментами.
— Спасибо Мила — поблагодарил я сестренку, действительно, я почему-то без раздумий откинул в сторону все факты об Дмитрий Сергеевиче, что знал и додумал про него… всякое.
— Это называется, манипуляцией сознания, братик! Ничего… под моим чутким руководством, ты научишься видеть старания манипуляторов сразу! — мелкая гордо задрала головку и отошла в сторону.
— Но… зачем Хразу это надо? Почему он заставляет думать про Сеченова… плохое?
— А это называется обесчеловечиванием… приём, который призван обесценить жизнь и значимость человека. Мелкими штрихами, твоя перчатка подводит к мысли, что твой шеф… является личностью, утратившей человеческий облик… что он, например Робосек… и ты, братец… без раздумий, при возникновении кризисной ситуации… выстрелишь ему в голову!
— Ну нахер!
— Это наука, бро!
Я покрутил головой, постучал по ней кулаком, вздохнул…
— Ладно — ответил я Хразу — не мое это дело думать о том, что у него там с этими андроидами… хотя выглядят они конечно… обалденно! Пойдем дальше, Петров сам себя не поймает.
И мы пошли дальше, через узкий проход из зала с масками, прошли в другой зал, с небольшой эстрадной площадкой у стены… пустой. Тут, в театре имени Майи Плесецкой, вообще, много… и залов и площадок… и столиков за которыми зрители могут следить за красавицами балеринами.
Вновь через коридорчик рядом с площадкой, попали в гримерку, с рядами шкафчиков у стены и зеркалами на другой, а так же с Рафиком бездумно шагавшим от одной стены до другой.
И… голосом Петрова.
— Ты мог бы стать счастливым человеком, майор! Ушел бы в отставку, нашел бы себе какую-нибудь Катю или Таню… А я? А я то же мог! Но не стал!
— Что к чему? — недоуменно пожал я плечами — что то действительно его заносит, судя по фразам, его мысли скачут… как Беляши по колоннам!
Из туалета, сбоку гримерки выскочило несколько вовчиков, под разносившийся из динамиков смех Петрова, пришлось их быстро прибить.
— Как тебе собака? Тебе нравится, как я тут все переделал? Когда-то я тут заведовал всем… А впрочем… Я ведь и сейчас тут всем…заведую — и он снова разразился заливистым смехом, а чуть позже начал лаять… Даже не секунду жалко его стало.
— Ты зря Нечаев, зря все это — внезапно безумный смех сменился проникновенным голосом — Я… всего лишь хотел быть счастливым со своей женщиной… Ты никогда не был счастливым со своей? Ты не знаешь что это?.
— Весомое желание… — кивнул я — но тебя это ублюдок не спасет… сколько тысяч людей, тоже хотевших быть счастливыми погибли из за тебя?
Из гримерки, по боковой лестнице мы поднялись на балконный этаж, метка Храза стояла на дверях, запертых на кодовый замок. Это… вам не блокиратор который можно снять решив простейшую логическую задачу (или нет), тут надо искать код.
— Товарищ майор… попробуйте опросить тела с установленным нейроконнектором «Мысль». Возможно в остаточной полимерной памяти есть нужная информация. Я обозначу тела с коннектором.
— Попробуем — согласился я, скорее от безысходности, бродить по огромному театру и искать код входа от двери… казалось мне занятием малоперспективным. Как вариант можно вынести ее, но я решил оставить этот вариант на крайний случай.
Ближайший «говорящий» труп находился метрах в десяти от двери с замком, мужчина в рабочем комбинезоне, лежал на спине раскинув руки с неестественно вывернутой шеей.