Остальные трое, удивлённые моей реакцией, тут же принялись расспрашивать, что же я такое увидел.
Поначалу я не хотел отвечать, поскольку сам отказывался в это верить, но в конце концов все же сдался.
— Головы, — ответил я. — Отрубленные человеческие головы, насаженные на колья.
Все были потрясены. Они очень долго пытались понять, кто и почему совершил столь ужасное злодеяние. Я и сам не в силах этого понять и даже представить.
Позже Верховен объяснил, что это могло быть как местью какого-то враждебного племени, так и дисциплинарной мерой — он так и сказал: «дисциплинарной»! — со стороны главы торговой миссии. Судя по его безразличному тону, я понял, что он и сам сторонник подобных «мер»; во всяком случае, не видит в них ничего особенного.
И вот теперь мы продвигаемся по богом забытым местам, загадочным и зловещим, жутким и влекущим одновременно. Это воистину страна кошмаров, абсурдная и непостижимая, как самый ужасный сон, единственным выходом из которой является эта река. Эта страна похожа на те аттракционы, где голова огромного монстра из папье-маше приглашает войти в заколдованный замок, полный неведомых ужасов, и мы, словно любопытные дети, послушно входим, охваченные ужасом и жаждой приключений.
По мере продвижения вперёд я сознавал, что мы углубляемся не только в дебри джунглей, но и в сумрак человеческой души. Мы плыли вверх по реке навстречу неизвестности, нереальности и опасности… В точности как Марлоу, главный герой «Сердца тьмы», с каждым днём и с каждой милей я все лучше понимал, что в этом адовом раю трезвый ум может стать бесчеловечным, храбрость может привести к безумию, а совесть — подтолкнуть к убийству.
И тогда а услышал пароходный гудок и увидел, как в окно рубки высунулся Джек, указывая рукой куда-то вперёд.
Я встал и посмотрел в сторону берега, где над вершинами деревьев поднималась в небо тонкая струйка белого дыма.
Остальные тоже встали и направились к носу. Подозреваю, что этот дым имел самое непосредственное отношение к Кляйну.
Быть может, это означало, что наше путешествие по кругам ада подошло к концу.
А быть может — наоборот: что настоящий ад ещё только начинается.
Как бы то ни было, не сомневаюсь, что обитель дьявола находится именно в этих местах. Возможно, когда-нибудь потом я сам посмеюсь над этой мыслью, когда мы вернёмся назад.
Если вернёмся.
43
Спустя час после того как они увидели струйку дыма, «Король буров» миновал последний поворот реки. Впереди на маленьком пляже столпилось не меньше восьмидесяти, а то и сотня туземцев в одних лишь набедренных повязках и с длинными копьями наперевес.
Но особое внимание Райли и остальных привлекла мощная деревянная платформа, которую держала на плечах дюжина крепких мужчин. Пассажиры парохода застыли, открыв рот и вытаращив глаза при виде монументальной фигуры, восседавшей на платформе. Этот человек в белом полотняном костюме и широкополой шляпе из пальмовых листьев был чудовищно тучен, капитан «Пингаррона» мог поклясться, что в жизни не встречал никого подобного.
— Экая гора сала! — прошептал Джек. — Я по сравнению с ним — просто бледная немочь.
— Это и есть Кляйн? — спросил Райли, повернувшись к Верховену.
Бур кивнул, мрачно усмехнувшись.
— Вы могли бы предупредить нас, что он… такой, — упрекнула его Кармен.
— Уверен, — ответил Алекс, покосившись на капитана, — ему не терпится увидеть наши физиономии.
— Видите? — Джек указал на него пальцем. — Вот что значит быть толстым.
— Прямо как статуя Будды, — заметила Кармен.
— Или как статуя Христа, которую на Святой неделе носят по городу назаряне и сирийцы, — добавил галисиец.
Несмотря на габариты, Кляйн, видимо, прилагал немало усилий к тому, чтобы одеваться как подобает европейцу. Для него, наверное, специально сшили костюм-тройку с жилетом и галстуком по колониальной моде начала века. Пробковый шлем защищал его голову от палящих лучей солнца и одновременно закрывал лицо, почти неразличимое в тени полей.
— Они настороже, — заметил Верховен, — однако, похоже, не собираются нападать.
Бур сбавил скорость, готовый в любую минуту снова её увеличить, чтобы в случае каких-либо проблем немедленно унести ноги.
Хадженс стоял в рубке рядом с Верховеном, а Джек, Кармен и Алекс сгрудились на носу, безоружные, с поднятыми руками, хотя Райли спрятал «Мартини-Генри» под ближайшим мешком, на который опирался правой ногой, чтобы выхватить оружие в любую минуту.
Чем ближе они подплывали, тем больше беспокоились окружавшие Кляйна аборигены. Они бормотали что-то на непонятном наречии и щёлкали языками, махая руками то ли от волнения, то ли предупреждая о чем-то. А затем тревожное бормотание переросло в вопли, явно не тянувшие на доброжелательное приветствие «добро пожаловать», а жесты стали откровенно враждебными и угрожающими.
Между тем, Кляйн, по-прежнему невозмутимый, восседал в паланкине, наблюдая за приближением парохода с таким видом, будто происходящее его совершенно не касается.
Верховен издал пароходный гудок, и кое-кто из туземцев бросился прятаться в кусты, словно в них метнули ручную гранату.
Райли вошёл в рубку и попросил африканера больше не гудеть. Ему казалось не слишком разумным нагонять на туземцев ещё больше страха. Однако капитан «Короля буров» в ответ лишь гордо улыбнулся, весьма довольный собой.
Кляйн по-прежнему остался невозмутим и не ответил на приветствие; даже издали было видно, как сверкают из-под полей шляпы его глаза, сверля их пронзительным взглядом.
Поскольку немец не ответил, они тоже не стали подавать никаких знаков, и Райли вполне дружелюбно поприветствовал его, лишь оказавшись меньше чем в десятке метров от берега.
— Вы доктор Кляйн, я полагаю? — произнёс он.
Но тот, видимо, не оценил шутки или вообще был не настроен шутить. Не обратив внимания на приветствие Райли, он направился прямо к капитану «Короля буров», который как раз в эту минуту выглянул из иллюминатора рубки.
— Ян Верховен, — произнёс он глубоким баритоном, в котором слышался с трудом сдерживаемый гнев. — Я, помнится, однозначно предупредил, чтобы вы никогда не возвращались в эти места.
— Я тоже весьма рад вас видеть, — с сарказмом ответил Верховен, протягивая ему руку.
— Тем не менее, вы вернулись, — продолжал Кляйн, глядя на них как на группу прокажённых, покрытых язвами, — да ещё и притащили с собой кучу народа.
— Они очень хотели с вами познакомиться, — пояснил бур, — и я не смог им отказать.