Сумрак (ЛП)

Из аккордеона полились первые звуки песни «Татуировка», и Кармен запела низким и печальным голосом:

Его корабль пришёл из дальних стран.
В ту ночь его я встретила в порту,
Когда огонь ночного маяка
Ласкал своим сиянием волну.
Его глаза темней, чем патока,
И выколото сердце на груди,
В глазах — печаль, а в голосе — тоска,
А рядом все звучал аккордеон.
Стояли два бокала на столе,
На скатерти, забрызганной вином.
И пел он мне, не разжимая губ,
Старинную историю любви.

21

Они поспешно спустились по металлическому трапу, не обращая внимания на грохот каблуков по ступенькам. Не было времени об этом беспокоиться, и в любом случае, тридцать членов экипажа в этот час крепко спали в кубрике и не должны были ничего услышать.

Спустившись по трапу, они оказались в узком коридоре, в который выходили двери кают, на белой стене чёрной краской была выведена цифра «0».

Хадженс достал из кармана листок, на котором была нарисована схема «Герцогини д'Аоста», и осветил его маленьким фонариком. Алекс и Джек, стоя по обе стороны от коммандера, склонились над листком.

— Мы на нулевой палубе, — сказал коммандер, указывая на рисунок. — Нужно добраться до второй палубы, она ближе к корме, — он передвинул палец в сторону кормы на схеме. — Оттуда сможем попасть в трюм, в отсек номер семь.

— Туда, куда нам надо? — спросил Джек.

— Вот именно, — ответил Хадженс, снова пряча карту в карман.

— Откуда вы все знаете? — спросил Алекс, удивлённый, что у Хадженса есть план судна. — Откуда у вас эти сведения? От Липпета?

Офицер УМР покачал головой.

— От Соррильи.

Райли вдруг стало не по себе.

— Так значит… значит, вы сказали ему, что мы пойдём на судно? Он знает, что мы здесь? — Райли указал пальцем себе под ноги.

— Разумеется, — зубы Хадженса блеснули во мраке. — Он уже несколько месяцев работает на нас.

— На нас? — недоверчиво переспросил Джек. — Но разве он не…

— Потом, — остановил его коммандер жестом поднятой руки. — Сейчас у нас нет времени для объяснений. — Пойдёмте.

Не сказав больше ни слова, он бросился вперёд по коридору, размахивая фонариком, словно слепой своей палкой.

Следуя за маячившим впереди силуэтом Хадженса, они спустились ещё на два этажа и преодолели отделявшие их от кормовой части восемьдесят метров. Там обнаружился ещё один коридор, выше и шире предыдущих, с широкими дверями по обе стороны.

— Нам сюда, — сказал Джек, указывая на цифру «3», нарисованную красной краской возле одной из боковых дверей. — Туда, где нечётные номера.

Чуть дальше действительно обнаружилась дверь склада под номером «7»; точнее, даже не дверь, а стальные ворота, запертые на огромный засов, скреплённый висячим замком.

— И что теперь? — спросил Райли, подёргав замок, словно проверяя, крепко ли он держится.

— Нет проблем, — ответил Хадженс. — С этими словами он порылся в своём рюкзаке и извлёк оттуда ножницы для резки металла.

— Ну надо же! — удивился Джек. — Сколько всего вы с собой таскаете!

— Я лишь подумал, — сказал он, усилием мощных мускулов перекусывая дужку замка, — что они могут нам пригодиться.

С громким щелчком замок отлетел прочь.

Не теряя ни минуты, Хадженс положил ножницы на пол и, отодвинув засов, открыл дверь и без колебаний шагнул в темноту.

Пока Хадженс прятал ножницы обратно в рюкзак, Алекс и Джек неподвижно застыли. В ноздри им ударил резкий запах сырости, гнили и плесени. Судя по всему, ворота очень давно не открывались.

— Прямо дежавю какое-то, — опасливо пробормотал Джек с гримасой отвращения на лице. — Незнакомое судно… Тёмный трюм… Тебе это ничего не напоминает?

Райли прекрасно знал, что он имеет в виду; он и сам испытывал сейчас подобные чувства.

— Будем надеяться, что на этот раз все пройдёт более удачно, — сказал он.

Галисиец тяжело вздохнул.

— Посмотрим, — проворчал он.

Хажденс опустился на пол; теперь он держал в каждой руке по фонарику.

— Нам туда, — сказал он, протягивая Райли один из них, после чего, указав в сторону коридора, по которому они пришли, велел Джеку: — А вы будете нас прикрывать. Стойте здесь, пока мы обследуем склад.

— С удовольствием, — ответил галисиец, радуясь, что ему не придётся туда входить.

Он вынул из кобуры под мышкой пистолет, снял смокинг и уселся на пол возле двери, а Райли и Хадженс вошли в тёмный трюм.

* * *

Кармен грациозно спустилась со сцены и пошла между столиками, продолжая петь; гости слушали её, не сводя глаз с этой женщины, которая в иные минуты, когда свет пронизывал её насквозь, казалась совершенно обнажённой.

Уехал он в тот вечер роковой,
На том же корабле исчез вдали.
Оставив мне на память поцелуй,
Тот поцелуй потерянной любви.
Искала я его во всех портах,
Но моряки помочь мне не могли.
Не знаю я, он умер или жив,
Забыл меня или верность мне хранит.
И сердце моё кровью истекло,
Что делать с ним, не знаю до сих пор,
И никну я над рюмкой коньяка,
На дне которой притаилась боль.
Кармен плавно скользила среди моряков, которые едва могли противостоять искушению протянуть руку и коснуться её, чтобы убедиться — это не галлюцинация, навеянная спиртным.
Во взгляде обоих немцев не было вожделения, как у итальянцев, но они тоже внимательно слушали, не сводя с неё глаз и, видимо, забыв. что собирались уйти.
Кармен посмотрела на Спетча полными слез глазами, которые смогли бы растопить даже каменное сердце, и, продолжая петь, уже не сводила с него глаз.
Чужое имя острою иглой
Я выколола на своей груди,
И если встретишь ты его, моряк,
Скажи: умру я без его люб…

Со стороны залива послышался далёкий взрыв, не дав ей допеть последнюю строчку.

Сердце замерло в груди Кармен, застывшей на месте от ужаса, а музыканты продолжали выводить мелодию песни.

Публика, напротив, внимала ей так заворожённо, что даже не расслышала отдалённого взрыва.

— Должно быть, гроза, — проворчал кто-то, глядя в небо.

Кармен едва смогла скрыть замешательство; однако, взяв себя в руки, вновь придала лицу томное выражение и приготовилась закончить песню.

Но не смогла.

Один за другим снова прогремели два взрыва, посеяв панику среди гостей. Многие вскочили, пытаясь понять, где именно рвануло.