Взбешённый подлым ударом Хадженса, Райли сжал кулаки, раздумывая, ответить ли ему или сразу схватить за грудки. Но решить не успел, поскольку снова вмешался Соррилья.
— В любом случае, — произнёс он, звонко хлопнув его по плечу, — мне было весьма приятно работать с вами, но теперь пришло время расстаться. Мой путь лежит в Нигерию, где меня ждут друзья, и мы не можем допустить, чтобы нас застиг шторм. Желаю доброго пути, — закончил он, пожимая руку всем по очереди. — Как знать, быть может, мы ещё встретимся.
— Спасибо за всё, что вы для нас сделали, — произнесла Кармен, целуя его в обе щеки. — Если мы когда-нибудь встретимся, мне бы хотелось посидеть с вами в одном славном ресторанчике на Пятой Авеню. Только вы и я.
Испанец нервно сглотнул и покосился на Райли, опасаясь, что рискует получить по шее, если осмелится принять приглашение.
— Хм… Конечно, конечно, — закивал он.
Не теряя времени, он спустился по трапу в каноэ, которое тут же отчалило, и в следующий миг растворилось в ночи под ритмичный плеск весел.
— Так что же, — наконец решился нарушить неловкое молчание Сесар, — вы так ничего и не нашли на том судне?
Повернувшись к морю спиной, Алекс обратился к механику:
— Ничего такого, что заслуживало бы внимания. И ради чего стоило бы так рисковать.
— И что теперь? — спросил удивлённый португалец. — Все кончено?
— Да, все кончено.
На всех лицах отразилось одно: разочарование.
— Что будем делать, капитан? — спросила Жюли.
Капитан «Пингаррона» облокотился о борт, скрестив на груди руки.
— Сейчас — ничего, — объявил он. — Наша миссия завершена. Мы возвращаемся домой.
Француженка слегка нахмурилась.
— С пустыми руками? — спросила она.
Алекс шумно вздохнул, внезапно почувствовав себя до крайности усталым.
— С пустыми руками, Жюли.
— Говори за себя, — неожиданно вмешался Марович, на чьём лице, все ещё вымазанном чёрной ваксой, выступила плутовская улыбка.
Пошарив по карманам, он извлёк оттуда две золотые цепочки и часы с секундной стрелкой.
— Это ещё что за хрень? — спросил Джек.
— На память о «Герцогине» — довольно ответил Марович. — Пока вы шастали по трюмам, а я оставался в рубке, итальянцы подарили мне пару вещичек, которые им больше не понадобятся.
— Ты что же — ограбил пленных, безоружных и связанных?
Марович посмотрел на галисийца с высоты своего двухметрового роста. Вид у него был такой, словно у него спросили, правда ли, что куры несут яйца.
— Разумеется, — с убийственной невозмутимостью ответил тот. — Война есть война.
— Но ты не солдат.
Марко равнодушно пожал плечами.
— Англичане все равно бы все у них отобрали, так уж лучше это сделаю я.
Алекс цокнул языком и недоверчиво тряхнул головой.
— Черт возьми, Марко, я же приказал тебе стеречь пленных, а не грабить.
— Не волнуйтесь, капитан — ответил тот. — У меня есть кое-что и для вас.
Жестом балаганного фокусника он засунул руку в карман брюк и извлёк оттуда нечто, завёрнутое в клеёнку, которую торжественно развернул. Внутри обнаружилась записная книжка в синей обложке с потёртыми уголками. Он протянул её Райли.
Тот молча уставился на золотые буквы, выгравированные на обложке под изображением штурвала.
— Судовой журнал, — прочитал он. — Подняв взгляд, он с удивлением повторил: — Итак, у нас в руках судовой журнал «Герцогини д'Аоста».
26
Оба двигатели Бурмейстера работали во всю мощь, уводя «Пингаррон» все дальше на запад. Корабль быстро удалялся от острова Фернандо-По, где крошечный городок Санта-Исабель сиял неподвижным и бессильным светом, словно светлячок, запертый в огромной бумажной мухоловке.
Кармен и Марович удалились в свои каюты, чтобы помыться и переодеться, а Сесар встал к штурвалу, подменив жену, которая теперь сидела в кают-компании вместе с остальной командой и переводила записи в судовом журнале, пользуясь своим довольно поверхностным знанием итальянского языка.
— Шерсть… — перевела Жюли, водя пальчиком по листу. — Три миллиона четыреста шестьдесят девять тысяч фунтов. Шкуры… шестьсот тридцать четыре тысячи семьсот двадцать пять фунтов. Копра…
— Минуточку, Жюли, — перебил её Райли. — Не стоит читать все подряд. Ты не заметила здесь ничего странного?
Француженка растерянно заморгала, ничего не понимая.
— Странного? — переспросила она.
— Да, странного, отличного от всего остального, — уточнил Хадженс. — Научные материалы, образцы и все в таком роде.
Жюли сосредоточила взгляд на судовом журнале и принялась переводить сверху вниз список товаров и грузов.
— Колеса для двигателей, экстракт алоэ, краски в порошках, асбест, медные слитки… — Нет, — сделала она вывод. — Ничего такого, что имело бы отношение к науке.
— Ну что ж, ничего удивительного, — рассудил Джек. — Если речь идёт о каком-то тайном грузе, вряд ли о нем стали бы упоминать в этом журнале, который кто угодно может прочитать.
— Действительно, — согласился Хадженс. — Но даже в этом случае все равно должна быть какая-то отсылка, хотя бы намёк.
— Никаких отсылок, — повторила Жюли, вновь просмотрев весь список. — Чего нет, того нет.
— Минуточку, — перебил Алекс, поднимая палец. — По-моему, мы не там ищем. Дело в том, что Жюли, — сказал он, на миг задумавшись, — читает записи, сделанные до того, как «Герцогиня» вышла из порта.
Рулевая прочла вслух первую страницу журнала:
— 31 марта 1940 года. Вышла из порта Триест.
— Начинай с этого места: именно в этот день они покинули Италию.
— Хорошо, капитан, — ответила Жюли и стала называть один за другим порты, в которых останавливалось итальянское торговое судно, чтобы выгрузить грузы и высадить пассажиров. — Порт-Саид, Египет. Выгружено восемьсот шестнадцать тюков шерсти в хорошем состоянии и передано, согласно контракту, компании «Аль-Мансур». Матрос Риццоло списан на берег по причине приступа аппендицита. Взяты на борт трое пассажиров до Дар-эс-Салама. В носовых каютах — проблемы с проводкой, купить и заменить. Старший кочегар Джузеппе Питтау доложил о недостаточной тяге в котле номер один. Отплытие на следующий день в 06.00. Никаких новостей. — Перевернув страницу, она продолжала: — 12 апреля, прибытие в порт Суэц…
Джек закатил глаза.
— Пойду приготовлю кофе, — заявил он, вставая из-за стола. — Чует моё сердце, это надолго.
И он не ошибся.
Спустя полчаса Жюли дошла до последней страницы, так и не обнаружив никаких данных или даже лёгких намёков. Весь журнал был не более чем бесконечным перечислением случившихся на борту мелких и обыденных происшествий, скрупулёзно записанных капитаном «Герцогини» Умберто Валле.