Смена курса привела их на мель.
— Восемнадцать футов и уменьшается! — воскликнула Жюли, вынимая лот одновременно с Кармен.
— Черт! — выругался капитан «Пингаррона», быстро сворачивая влево, в сторону гигантского дерева, плывущего навстречу.
— Внимание! — крикнул Джек при виде стремительно приближающейся к ним гигантской сейбы, чьи ветви, растопырившись в все стороны, поднимались выше палубы.
Мужчины, совсем крошечные рядом с этим растительным левиафаном, изо всех сил упёрлись в него шестами, словно гарпунами в бок белого кита, отчаянно, но безуспешно напрягаясь.
Из рубки Райли услышал зловещий скрежет дерева по борту «Пингаррона», словно чьи-то когти заскребли по шиферной крыше.
Сталь корпуса была достаточно прочной, чтобы выдержать удар, но если сейба заденет руль или винты…
Подобно плавучему острову, огромное дерево проплыло мимо; на нем ещё сохранились свежие зелёные листья и яркие цветы; казалось, дерево даже не заметило, что корни его вырваны из земли, а само оно давно уже плывёт вниз по реке. Но более всего Райли поразила одинокая обезьяна, сидящая на одной из верхних ветвей и гордо смотрящая вперёд, в сторону безбрежного океана; казалось, она упивается ролью капитана этого необычного корабля, вместо того чтобы спасаться бегством.
На миг обезьяна повернулась к Райли, и они обменялись взглядами двух разведчиков, двух капитанов; казалось, они мгновенно поняли друг друга, и ни один явно не хотел бы оказаться на месте другого.
Один капитан направлялся в неизвестность, где его ждала неминуемая гибель. Другой исполнял свой долг, положившись на волю судьбы и делая то, что от него зависело.
Вопрос заключался в том, знает ли каждый из них, что его ждёт.
29
С последними лучами заката, угасавшего за широким поворотом реки, вдали наконец замаячил город Матади.
Команда «Пингаррона» собралась на палубе с чувством явного облегчения, вконец измученная опасным переходом вверх по реке от самого устья. Пришлось десять часов провести на ногах, лавируя между невидимыми песчаными мелями и плывущими по воде огромными деревьями — настоящими плавучими островами, вырванными из глубины джунглей и увлекаемые течением на сотни и тысячи километров к далёкому морю, где им суждено сгинуть навсегда.
Однако стоило приблизиться к Матади и рассмотреть город во всех подробностях, как радость сменилась разочарованием, когда они увидели, что город, выросший среди джунглей, мало чем отличается от грязной деревушки и даже отдалённо не похож на маленький, но чистенький и кокетливый Санта-Исабель.
Речной порт на деле оказался просто выложенной параллельно берегу бетонной полосой, уставленной длинными каноэ и парусными лодками. Город растянулся вдоль берега, словно уродливое длинное пятно, бесконечной чередой хижин и низких деревянных домов под цинковыми крышами, почерневшими от влаги и грязи, царившей на немощёных улицах. Из этой удручающей картины выбивались лишь отдельные здания колониальной эпохи, в два или три этажа, ещё сохранявшие следы былого великолепия. Несколько таких зданий сгрудились вокруг церкви; развевавшийся над ними флаг Бельгийского Конго указывал на правительственную принадлежность. Другие, более ухоженные и нарядные, были раскиданы вдоль всего порта и отмечены яркими вывесками с названиями лесозаготовительных, горнодобывающих и торговых компаний.
— Вот уж поистине дерьмовое место! — выругался вполголоса Джек, озвучив таким образом всеобщее мнение.
Когда они приблизились к причалу, галисиец перевесился через борт, готовый швартоваться. Стоявшая рядом с ним Жюли держала наготове защитную шину, чтобы корпус судна не бился о причал.
— А ты точно уверен, что это и есть Матади? — с последней надеждой спросило она. — Может быть…
Прежде чем она успел договорить, Джек указал на замызганный грязный плакат на причале, гласивший: «Добро пожаловать в Матади!»
— Вот ведь дерьмо… — выругалась француженка.
Старший помощник «Пингаррона» лишь кивнул в ответ.
— Вот и я о том же.
Швартовка продолжалась до поздней ночи; лишь тогда они позволили себе отдохнуть после многотрудного дня. После недолгого ужина, во время которого не было ни смеха, ни обычных шуток, поскольку ни у кого не осталось сил, все разбрелись по каютам, мечтая лишь об одном: поскорее принять душ и уснуть без задних ног до утра, в надежде, что удушающая тропическая жара и москиты проявят милосердие и дадут хоть немного отдохнуть.
Но не тут-то было!
Наутро их разбудил проливной дождь, хлынувший из свинцового неба и затянувший все вокруг густой, грязно-серой завесой цвета плесени, отчего все стало похожим за старую выцветшую фотографию, забытую в ящике на многие десятки лет. Влажный, почти неподвижный воздух весь пропитался запахом промокшей земли, гниющего мусора и орхидей; ударяя в нос с каждым глотком воздуха, этот коктейль ароматов, казалось, заставлял язык прилипать к нёбу.
После недолгой процедуры таможенного досмотра и беседы в портовом полицейском участке, где они предъявили документы и паспорта, Райли, Джек, Марович и Хадженс направились в контору ван Дайка, занимавшуюся погрузкой, которая располагалась в восточной части портового района.
Тротуаров в Матади не было, а потому ничего не оставалось, как брести прямо по грязи, укрываясь, где возможно, под аркадами от сплошной стены густого тёплого дождя, словно кто-то лил на головы изрядно остывший суп из кастрюли.
На улице не было видно ни единого белого человека, а единственным средством передвижения, попавшимся на пути, оказался старый грузовик «Бедфорд», произведённый, похоже, ещё в начале века, и, казалось, намертво застрявший в непролазной грязи. Проходя мимо, Джек тронул капитана за плечо, и тот, повернувшись, увидел, какой именно груз везёт машина. В кузове маленького грузовика столпились около тридцати мужчин-негров. Одетые в лохмотья, в железных ошейниках, они тряслись в кузове под проливным тропическим дождём. На лицах застыло одинаковое выражение глубокой апатии и бесконечной тоски.
Райли потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, и грузовик везёт вовсе не скот на бойню, а людей. Он невольно стиснул челюсти, а руки сами сжались в кулаки.
— Идёмте, — равнодушно бросил Хадженс. — Это не наше дело.
Услышав эти слова, Райли в ярости повернулся к коммандеру, но тот уже ушёл вперёд и теперь, не оглядываясь, следовал дальше.
Взяв Райли за плечо, Джек потянул его за собой.
— Он прав, — шепнул он. — Это не наше дело. Даже если бы нас это касалось, мы все равно ничего не можем сделать.