– Сосунок Томми, – посмеялась Сьюз.
– Оставь меня, придурок, – сказал Томас.
– Сзади! – раздался крик сестры, и Томас обернулся.
Щелчок с тугой болью, и Томас схватился на лице в обливающемся поту. Бешено билось сердце, и, казалось, весь мир поплыл. Льюис продолжил бить, пока Томас прикрывал себя руками. Момент и Томас дал ответку, которая отбросила обидчика на пару шагов.
А в голове Томаса одна мысль: «Только не применяй силу. Только не применяй силу». Опасно!
Завязалась драка, в которой победитель был не ясен. Два парня месили друг друга на потеху публике, которой не было дела ни до них, ни до школьных правил, которые запрещали любое рукоприкладство. В глубине души Томас боялся, что это повторится вновь, но это повторилось.
Кровь, чужие стоны, затемненный переулок возле мусорки. Парень лежал в крови.
– Хватит! – крикнул Томас в порыве охвативших его чувств, бездумных и от того страшных глазах Льюиса, он видел лишь зверя, который потерял рассудок.
Говорить было бесполезно, и отчаяние охватило его.
Люис взял Томаса за плечи и ударил в нос головой. Удар пришелся в переносицу, но чудом Томас сохранил рассудок. И застыл, пораженный шоком. Ещё один удар ничего не решал, но Льюис замахнулся ещё и… поскользнулся на ровном месте, повалившись как болванчик, и потянул за собой Томаса, как уцепившийся за добычу паразит. Падение пришлось жестким, но Томаса ждал сюрприз, под ним как будто лежал кто-то ещё.
Всего пары касаний хватило, чтоб понять, тонкая рука и плечо…
В бездумной борьбе, похожей на драку в детской песочнице, когда руки и ноги уже решали сами по себе, Томас испугался, но не за себя, а за того, кто оказался под ним. И оттолкнул Люиса так сильно, как только мог. За считанные мгновения раздался глухой стук, которой предвещал неприятности. Томас быстро встал и помог подняться невидимому человеку, обращая на себя странные взгляды толпы.
«Смотрят, как на безумца»
Но после этой драки уже ничего не имело значения.
Невидимка ушел и это важней всего. Руки дрожали, дыхание учащено, кожа красная, пылала от драки, и покрылась липким потом, вонью их возни, и одежда перекошена, как будто он побывал в стиральной машинке. Льюис же… Томас побоялся поднять взгляд на устоявшееся затишье. Льюис сидел с упавшей голой у смятой стены. С кудрявых присветленных волос стекала алая как вино кровь.
***
Собрание, на которое им пришлось прийти, касалось недавно поднявшейся теме о классовых беспорядках. Проблем в университете Глория хватало и до поступления новых учеников, просто об этом умалчивали, ведь где есть слово «лучший», там есть и много тайн, денег и власти, помогающей оставлять «белизну» на виду у всех.
Директор Адам Уэллоу держал руки в замке, когда дверь открылась. Он ждал этого посетителя весь день, но нервы до сих пор шалили как на популярном аттракционе «Супер-горки» высотой в несколько этажей. Адам боялся высоты ещё с детства и невольно сглотнул, оттягивая белоснежный воротник от шеи как можно дальше. Было жарко.
Эдвард Блэкхарт вошел в кабинет уверенным, учтивым (как показалось Адаму) шагом, показывая всем своим видом, что его визит был скорее запланирован им самим, чем директором Адамом.
– Мне очень жаль, что вам пришлось прийти к нам при таких обстоятельствах, господин Блэкхарт, но смею поправиться, мы всегда рады вашему присутствию вне зависимости от причины посещения.
– Расслабьтесь, директор Уэллоу. Я пришел не для пустой болтовни, а чтобы узнать подробности ваших переживаний, – сказал Эдвард, – мой сын.
От последних слов Адам буквально вздрогнул, «Мой сын», в этих безобидных на первый взгляд словах было столько тревоги и угрозы, что можно было писать целую поэму: «Отцы и дети». В этом мире было вопрос о сыне для отца был не всегда так важен, но когда речь касалась бизнесмена и гения Эдварда Блэкхарта – сомневаться не приходилось, этот человек пережует и уничтожит тебя, не заметив, если речь касалась о его сыне.
Адама мысленно выругался около десяти раз, прежде чем продолжил разговор, теребя пальцы о друг друга как можно незаметнее.
– Ваш сын… он недавно участвовал в драке, которая неблагоприятно сказалась на здоровье одного из учеников. Льюис…
– Он начал первый?
– Это сложно доказать…
– Но моя дочь говорит именно об этом.
Второй критический! Питчер заносил руку для подачи и… БАМ! Сокрушительный крученый прямо в голову бедному Адаму Уеллоу! Как же хорошо этот Блэкхарт! – подумал Адам, когда сцена из его любимого волейбола пронеслась перед глазами.