На входе в школу они часто пересекались с друзьями и разделялись кто куда. Вход в элитный колледж Глория, лучший во всем Супер-сити, поражал своей грандиозностью. Большой фонтан со статуями дельфинов и ангелов – красивая классика, которую венчали богатой живностью, близкими садами и даже парком, где молодёж могла провести большую перемену без какого-либо труда.
По рекомендациям отца, Томас и Эмили попали в одну группу 1-А. Томас старался успевать за учебой, хотя давалась она ему сложно, и сел на первой парте прямо возле учителя, в надежде, что ему проще будет видеть примеры и обращаться за помощью. Эмили же хоть и прогуливала уроки, никогда не испытывала проблем с учебой, за особыми исключениями, когда её прогулы превращались в целые отпуска. Контролировать неусидчивую дочь получалось только у Эдварда, и то, когда он удосуживался уделять дочке внимание.
Эмили сидела, подперев щеку, и глазела на футбольное поле, где у соседнего класса проходил урок физ-ры. До слов учителя ей было все-равно, другое дело – мысли о предстоящей учебной статье, о которой она мечтала ещё до поступления в Глорию. Сердце Эми – сплетни, наполненные эмоциями и скандалами. Она желала найти в этом скучном месте для ботанов не что иное как сенсацию, которая осветит её талант другим. Но что же это могло быть?
Труд Эмили был опасен, хотя часто вознаграждался большим удовольствием (правда лишь для неё самой). В прошлой школе её чуть ли не исключили за то, что она выложила статью, разоблачающую одну задиру девушку как похотливую шлюшку, переспавшую с половиной класса. Никто бы в это не поверил, если бы не мастерство Эмили – она добралась до фактов и беспристрастно выложила все как есть. Жаль, но директор этого не оценил, как и мать.
Жаль, что отцу было все-равно.
– Следующая статья будет достаточно хорошей, – пробурчала она, сжимая ладонь.
«Только бы приняли в кружок журналистики, иначе будут проблемы», – она откинулась на стул, встречаясь с подозрительным взглядом миссис Маргарет. – «Йес, уже не поладили. Миссия выполнена на половину»
А все, потому что Эми была глубоко убеждена, что ладить с учителями могут лишь подлизы и слюньтями типа Томаса. Все остальное пустой треп и фантазии незрелых детей, которым она уже давно не была. Шестнадцать лет! Да в её время уже сворачивали горы, – воодушевленно думала она. И в этот же момент в голове рождалась коварная мысль, как породить величайшую сенсацию всех веков – разоблачить учителей, которые претворялись добросовестными работниками.
И все же у Эмили была одна слабость – она была ветрена, как её мать. Или может, быстро теряла интерес к недостаточно хорошим идеям, как отец…? Ах, ещё все впереди!
***
Томас предпочитал быть в одиночестве, когда дело касалось поступления в новые учебные заведения. С новыми людьми сложно заводить знакомства, потому что ты не знаешь их интересы. Томас был обделен красноречием в отличии от его родителей, но он искренне верил, что это вопрос времени. Яблоко от яблони не далеко падало. Все лучше, чем быть как несносная Эми, которая в каждой бочке затычка. Эми никто не любил в прошлой школе, а она была сама по себе, и, судя по всему, её это ни капли не волновало. Томас часто задавался вопросом, в кого она пошла? Все стало ясно со временем, когда ему отрылась новая правда о собственной семьей.
Его отец было человеком, который носил маску злодея, и если бы не жизнь в Супер-сити, эта вопиющая правда показала бы ему шуткой. Томас всегда восхищался противостоянием мистера Справедливости и мистера Несправедливости. Если бы всего пару месяцев назад его спросили, кого он больше любит – он бы не смог ответить на вопрос точно. И все же узнав правду об отце, Томас не находил себе месте. И более того, он сильно переживал, когда отец наконец-то начал доверять ему и даже назначил на столь важную должность! Ну как… он СКАЗАЛ, что назначит. Всего то нужно пройти пару испытаний и дело с концом…
От переживаний Томас не замечал ничего вокруг себя. Даже слова учительницы Маргарет пролетали мимо ушей. На него это не похоже. Он похлопал себя по щекам. Соберись! И вдруг кто-то посмеялся за его спиной. Это были молодые девушки, очень симпатичные ровесницы с опасно расстегнутыми рубашками и соблазнительными, почти сводящими ума, алыми губами.
«Должно быть, такое сейчас в моде», – пронеслась мысль.
– Томас Блэкхарт? На что это вы там уставились?
Томас вздрогнул и обернулся на учительницу. Теперь смеялись не только симпатичные девицы, но и пол класса. Каков позор! Он сдержал подступающий жар и стыд, и опустил взгляд к парте, сложив руки на парте, чтобы учительница сейчас же увидела его прилежность и закрыла наконец тему.