Тут мне снова взгрустнулось. Эх, не так я себе встречу нового года представляла. Вот бы отсюда выйти – вовек больше не ступлю на кривую дорожку! В Институте восстановлюсь, собак бродячих подкармливать буду, борщи научусь варить...
Тут Федька наш, Снеговик, ка-ак чихнёт! И гранатой этой своей игрушечной об пол – шар-рах!
И стоим мы, значит, такие... Кругом снег, поля до горизонта. И Санта этот мне на ухо шепчет ехидно так: "Смотри, Снегурка! Про борщи – это я запомнил!"
Если сильно захотеть...
– Ставлю на то, что этот напыщенный болван не продержится и получаса.
– Размечтался! Да уже через пару минут его вынесут вперёд ногами, помяни моё слово!
Толпа оживлённо гудела, билась об заклад, зеваки разбирали кружки с пивом и красных от возмущения, что им запрещено делать ставки, раков. Только один человек не принимал в этом всём никакого участия. Точнее, не заключал пари, не ставил за или против. Потому что какой смысл ставить на самого себя? Если повезёт – он и так будет обеспечен до конца своих дней. А если нет... На кой покойнику выигрыш?
Запели трубы, барабанный бой ударил в уши, заставляя собравшуюся на площади толпу притихнуть.
Замковые ворота приоткрылись.
– Следующий!
Он вздохнул, поправил шлем, вытер выступивший на носу холодный пот и шагнул навстречу неизвестности...
***
– Блондин!
– Нет, брюнет! Да, точно! На этот раз будет брюнет!
– А я ставлю на рыжего. Девочки, рыжие – это ведь такая прелесть!
Принцесса замахала веером, обдумывая слова фрейлин. Нет, трое последних были брюнетами. Вероятность, что на этот раз будет так же, невысока.
– А рост? – нетерпеливо спросила она, делая пометки грифелем на доске. – Рост какой?
– Пусть будет высокий, под потолок! – воскликнула первая фрейлина.
Принцесса поморщилась. Высокие мужчины ей не очень нравились.
– Ставлю на то, что невысок, ростом с Ваше Высочество. Так целоваться удобнее, – хихикнула вторая и смущённо спряталась за плечом подруги.
– И пусть он будет голубоглазым, – мечтательно протянула третья.
– Карие! Так и запишите, Ваше Высочество, ка-ри-е гла-за, – по слогам продиктовала вторая.
– И пусть он будет без изъянов! Зачем нам убогие, верно?
Принцесса послушно чёркала грифелем, составляя портрет своего будущего избранника. Что ж, когда-нибудь они угадают, приметы совпадут, и она непременно выйдет замуж.
Дверь распахнулась, впуская придворного церемониймейстера.
– Готовы угадывать, Ваше Высочество?
Принцесса вздохнула. Может, на этот раз повезёт? И произнесла скороговоркой:
– Невысокий кареглазый блондин юного возраста, без видимых изъянов и с хорошим чувством юмора.
– Ставки приняты, – церемониймейстер согнулся в почтительном поклоне и взмахнул жезлом:
– Входите!
Вошедший в зал карлик растерянно стянул с лысой головы шлем и уставился на хихикающих девушек.
– Когда я был маленьким, мою голову украшали милые белокурые кудряшки, так что в этом вы угадали, Ваше Высочество. И ростом я не могу похвастаться, так что и здесь в яблочко.
– Да, но ваши глаза, – печально вздохнула принцесса, уже распрощавшись с мечтой о замужестве...
– О, не переживайте! Они могут быть какого угодно цвета! Хоть красные в крапинку! – И карлик ловким движением вытащил око из глазницы.
– Видите ли, в детстве я неудачно попытался приручить дикого ворона, и он выклевал мне оба глаза...
– Но это же изъян! – воскликнула принцесса.
– А разве вы заметили его? – лукаво усмехнулся карлик.
Принцесса оживилась. Похоже, что в девках ей недолго сидеть осталось.
– Последний вопрос! Сколько вам лет, уважаемый...
– Моё имя – Барделеон. И мне сто восемьдесят пять лет. Но не спешите с выводами, Ваше Высочество! По меркам страны, где мне посчастливилось родиться, я считаюсь совсем ещё юнцом.
– Что ж, – проворчал себе под нос церемониймейстер, когда принцесса кинулась обнимать новоиспечённого жениха, – по крайне мере, с чувством юмора у них обоих всё в порядке.