- Чертов юрфак! Я никогда не хотел здесь учиться! Чертовы родители и их решения! Я никогда не делал выбора сам! Все по-прежнему считают меня маленьким и всегда все решения принимают за меня! Я даже не мог остаться со своим отцом, когда родители развелись! Да и нужен ли я ему был? Не важно. Они все хотят знать против чего я бунтую?! Ха! Да против всего! Против каждого! Против всего гнусного мира! – бубнеж под его носом только усиливался.
Свернув на нужной тропе с аллеи, он быстро подошел к дому. Во дворе он заметил уже знакомую машину родственников.
Зайдя в подъезд и вызвав лифт, Максим снял затертую майку «Sex Pistols», и достал из рюкзака темную толстовку. Эта процедура угнетала его до мозга костей. Мать грозилась выбросить компьютер, если он явится домой в этой майке. В гневе она имела особенность осуществлять свои угрозы. А на свою «боевую машину» он горбатился все прошлое лето, собирая топовое «железо».
- Пошло оно все! Пошли они все!
Макс натянул толстовку, вздохнул и вошел в лифт.
Дома, как он и предполагал, его ожидала куча гостей. Порой он думал, что у нормальных людей не бывает столько родственников, сколько у него.
Гостиная двухкомнатной квартиры была набита непонятными дядями Лешами и тетями Машами! Бесит!!!
- А вот и наш Зелененький Профессор Юриспруденции! – раздалось из кухни.
Началось… Максим тяжело вздохнул и сжал кулаки.
Парень захлопнул за собой дверь, разулся и прошел в зал. Его встречали как президента. Родственники встали со своих мест и дружно начали хлопать.
- Боже, только не happy birthday… - устало протянул он.
- С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! С днем рожденья, дорогой Максимка! – запевали они в такт всем известной песни. Каждый безудержно фальшивил.
Мама принесла с кухни праздничный торт, над которым трудилась всю ночь, и как главное украшение поставила его в самый центр праздничного стола.
- С днем рождения! С днем рождения! – раздавалось ото всюду. Ему пришлось выдавливать улыбку, принимать объятия и рукопожатия.
Сев за стол, Максим наигранно продолжал улыбаться. Он просто не хотел обижать мать. Как-никак она каждый год старается организовать подобные сюрпризы-посиделки. Это просто нужно принять как должное. Принять и выдержать один вечер… Всего один вечер. Поскорее бы они свалили. Надеюсь, с ночевой никто не останется…
- С днем рождения! С днем рождения тебя!
Поздравления, доносившиеся до парня, странным образом проникали в его мозг, в самое нутро. Казалось, что время замедлялось. Хлопки стали более плавными и приглушенными, овации более низкие и растянутые…
- Это еще что за хрень? – вслух подумал Макс, пытаясь сосредоточиться, но его собственные мысли растягивались в голове на километровый поток символов…
Он мотнул головой. Перед глазами все поплыло.
Ладони рук стали зудеть. Максим начал быстро их чесать, но чем сильнее он чесал, тем сильнее они зудели.
Да что это?!
- Сыыыынооооооооок, заааааатууууушиииииии свееееееееечиииииииииии! - протянула мать будто в эффекте slow-mo[2].
Перед глазами все пульсировало.
- Что со мной? Что происходит?!
Максим испуганно смотрел на окружающих, но казалось, никто не замечал гримасу ужаса на его лице.
Пульсация. Снова и снова.
Казалось, что вокруг вдруг виднелись волны баса, и все это словно огромным и тяжелым, но мягким молотом ударяет его по мозгу… Кровь бежала по венам тяжелыми толчками, вены на висках вздулись. Размеренно и четко был слышен стук его собственного сердца.
И этот чертов зуд! Руки покраснели, на них стали появляться волдыри как от ожогов.
- Заааааааааатуушиииииииии свеееееечиииииииииии…
Да прекратите вы!
Он попытался схватить стакан с компотом, чтобы плеснуть его потом на эти треклятые свечи, но не успел он коснуться стакана, как тот лопнул и разлетелся на крупные осколки, заливая вишневым цветом белую скатерть.
Пульсация. Снова.
Макс попытался сорваться с места, но тщетно. Его тело не успевало за его сигналами мозга. Будто пинг был чрезмерно высок. Он не мог пошевелиться, все тело будто бы вросло в одну точку здесь в этой комнате.
Разноцветные гирлянды, неизвестно зачем потревоженные матерью в коробке под кроватью, были развешаны по стенам вокруг праздничного стола. Их свет начал поддергиваться, то зажигаясь ярче прежнего, то с треском потухая.