По-прежнему никто не обращал внимания на происходящее. Счастливые застывшие лица, бокалы в руках. Улыбки застывших губ, зависшие на одном слове.
Все его тело жгло и чесалось. Зуд все больше сменялся нестерпимым жжением кожи и внутренностей. Он начал улавливать, как от него начинает идти марево жара.
- ПОМОГИТЕ!!! - прокричал Максим в панике.
Пульсация. Все сильней и сильней. Снова и снова. Голова начала раскалываться от невыносимой боли. Ослепляющий жар проходил по всему телу, его кожа стала пунцовой.
Максим истошно закричал от боли.
Пульсирующие толчки, словно спазм мышц, выталкивали что-то изнутри него наружу.
Волдыри, покрывшие его тело, начали лопаться. Опадали с рук волосы, отслаивались ногти.
Спазмы пульсации. Из прорвавшихся волдырей исходил свет и энергия.
«Что же со мной такое!? ЭТО УЖАСНЫЙ СОН!!!» - молил в своих мыслях Максим, но к несчастью для него, все то, что происходило, было реальностью.
Он успел начать молиться. Никогда раньше он не мог бы даже подумать об этом. Внезапно он захотел свое день рождение назад. Ему вдруг стали важны все ненужные подарки, и лестные поздравления, объятия матери и наставления своего профессора, подколы неприятелей, фокусы с переодеванием. Максим захотел свою никчемную жизнь обратно, рассыпаясь в обещаниях прекратить свои никчемные и глупые протесты.
Его поглотил ужас.
Стало темно, будто тени поглотили все вокруг.
Вдох. Выдох. Лишь тишина и собственное дыхание. Время остановилось.
Максима передернуло. Он чувствовал что сейчас, выгоняемое спазмами и пульсацией, это вырвется наружу, и если он будет сопротивляться, оно разорвет его на части.
Вдох. Выдох.
Яркая вспышка света озарила потемневшую комнату. Гости больше не улыбались. Неудержимым потоком плазмы их кожу сдирало с тел. Дядя Леша и Тетя Маша вылетели в окно первыми. Каждый палец излучал белые полупрозрачные потоки плазмы. Они вылетали с кончиков пальцев и неуправляемо разрушали все на своем пути.
Потоки плазмы били из его рук, из лопающихся волдырей.
Максим истошно кричал. Вопил так, как не кричат ни в одном фильме ужасов, которые он так любил. Тела падали одно за другим. Плазма сжигала их, превращая окровавленные тела, в прах. Тот в свою очередь еле успевал покрывать зависшие в воздухе предметы. Волны плазмы извивались дугами и разрушали на своем пути все, разрезая даже металл.
- МАМА!!!
Все его тело стало светочем излучающим плазму. Все что он видел перед собой - это сплошная кровь, которая с шипением запекалась повсюду. Сверху на все опускался прах и пыль.
Наконец в глазах потемнело. Руки опустились, пульсирование закончилось.
Открыв глаза он увидел разрушенную квартиру. Огромные дыры зияли на несколько этажей вверх, вниз и по бокам. Стена с окном была полностью разрушена и попросту отсутствовала.
- Мама! – закричал Максим. - Где ты?! Мама…
Слезы лились ручьями. То, что раньше было его матерью, теперь представляло обгорелое тело… Обугленный скелет покрытый пеплом и струпьями.
- Мама… - слеза скатилась и упала на обгорелое тело мертвой матери. - НЕТ!!!
Максим упал на колени. Все что его окружало - это туман пепла и обгорелые трупы. Спотыкаясь, он через дыры в стене вышел в подъезд и во всеобщей царившей среди жильцов панике выбежал из подъезда. Толпа людей смотрела вверх и пыталась понять, что произошло. Люди говорили о террористах и бомбе.
Максим сжал голову руками и побежал подальше от всех них. Скрывшись от людских глаз в подвале заброшенной стройки он споткнулся и упал. Подниматься с холодного бетона у него не было сил.
19 июля. 18-22 вечера.
Приволжский федеральный округ, г. Пенза.
Проспект Победы.
Свет настойчиво бил в полуприкрытые веки. Максим пытался отогнать воспоминания последней недели. Он не знал куда ему идти, куда себя деть. Он беспрестанно винил себя во всем, что случилось. Всю неделю он бродяжничал, спал на вокзале, на стройке, в подъездах и подвалах. Питался в супермаркетах, тайно воруя сыр, колбасу, хлеб и все, что придется, пока его не перестали пускать в магазины. После этого он терся на уличных рынках, воруя с прилавков либо мелочь, либо овощи у зевающих продавцов. В голове сидела и постоянно взращивалась мысль о том, чтобы покончить с жизнью. Эта мысль нарастала как снежный ком, питаясь его виной и самобичеванием.