- Алена! – выкрикнул он и поднялся на шатающихся ногах.
Девушка смерила его презрительным взглядом.
- Я с проигравшими и лузерами не общаюсь, - надменно пропела барышня и внезапно начала рассматривать свой маникюр.
- Поэтому ты меня там бросила?
- Милый, этот позор ты должен был пережить сам. Я еще нигде не расписывалась и замуж за тебя не выходила, и, слава Богу, а то пришлось бы терпеть. А ты еще напился. Мало того, что проиграл, тебя унизили перед всем миром, а ты еще и напился. И ты думаешь, что теперь ты меня достоин?
- Для меня проиграть не позор. Поражение - это лишь более долгий, но зато самый верный путь стать сильнее. Удары на ринге, Ален, это ничто. Любой нокаут, это ничто. Ты можешь меня презирать, можешь считать себя униженной. Но ты предала меня. Ты оставила меня. И сейчас, я здесь, один. У меня дыра, пропасть внутри. Меня будто четвертовали, вырвали органы вживую. А ты… правильно, все правильно про тебя говорила матушка…
- Ну так и иди к ней, иди, катись к своей матушке!
Артур посмотрел на нее налитыми болью и слезами глазами.
- Давай-давай милый, ножками-ножками, к мамоньке, да побыстрее! Пусть она тебя гладит по головке, советы дает, слушайся, будь с ней, а мне дай пройти!
Артур не выдержал и с силой толкнул Алену. От толчка девушка упала и со всего размаха упала на мягкое место и, вскрикнув от боли, захныкала, с ужасом посмотрев снизу вверх на Артура.
Он стоял со сжатыми кулаками. Но он и не думал намахиваться. На него внезапно накатило чувство презрения к девушке. Он смотрел на ее дрожащие губы и подбородок.
- Я надеюсь тебе больно, – тихо сказал он. – Но так же я надеюсь, что тебе никогда не будет так же больно, как сейчас мне.
- Ты псих! Что ты сделал?! Сильный, руки распускать? Иди домой сестру свою бей!
- Заткнись! – Артур сорвался на крик – Заткнись, слышишь, сука?! Еще хоть слово..!
От его криков в ближайших окнах первого этажа, включился свет.
- И что? – провоцируя, с вызовом крикнула Алена. – Я на тебя заявление напишу! В жизни не откупишься! Будешь знать, как руками махать!
Артуру было обидно. За себя. За нее. Но больше за то, что когда-то он любил ее. Хотел сделать ей предложение. За то, что в самую трудную минуту, она не была рядом.
А рядом сейчас никого. Утерев подступившие горькие слезы, он смахнул их рукавом и, перешагнув девушку, пошел прочь.
Полночи он скитался по городу, пока не пришел в зал. Привыкшие к ранним тренировкам сторожа не запирали дверь. Он прошел в раздевалку, оттуда в душ. Включил холодную воду и сел на холодный кафель, прислонив голову к холодной стене. Мощные холодные струи быстро намочили его одежду.
Артур снова начал рассматривать свои раздваивающиеся руки. Опустошенным взглядом и слабым усилием воли, он стал играться с воображением. Он отделил бестелесые руки и начал их удлинять по комнате. С интересом разглядывая протягивающиеся за бестелесой, слегка увеличенной кистью едва заметные «шланги». Его воображение играло. Ему казалось, он управлял этой второй парой призрачных рук. Вытягивал их, включал ими воду. Сжимая в кулаки бил по кафелю, разбивал раковины, выкорчевывал сантехнику.
Он смеялся. Ему было это весело. Пока ему не наскучило, и он не уснул под непрекращающимися струями холодной воды.
06 июля. 08-50 (Мск)
Нижний Новгород. Россия.
Школа бокса Олимпийского резерва «Путь Чемпиона».
Артур проснулся на кушетке в тренерской комнате.
Сан Саныч сидел за своим столом и составлял какую-то внутреннюю турнирную сетку.
Артур чувствовал себя паршиво. Его тошнило то ли от голода, то ли от всего происходящего.
Увидев, что парень проснулся, тренер повернулся к нему в полоборота, покачал головой и вернулся к своим делам.
- Я думал, мы научили тебя уважительно относиться к имуществу нашего зала.