— Мама, ты же не выгонишь из дома брата? — с возмущенной интонацией что-то сказал Сеня.
— Не понимаю, — с набитым ртом ответил Люба.
— Я не удивлена, — Мама махнул рукой и молча приступил к еде.
Остаток дня прошел насыщенно.
Люба вел себя максимально осторожно: незнакомые предметы не трогал, из дома не выходил. С местными держался вежливо и тактично, чтобы лишний раз никого не раздражать.
Разумеется, его распирало от любопытства. Он долго стоял у окна, фиксируя увиденное. Предки жили очень сплоченно — в голове не укладывалось, но вокруг стояли жилища, аналогичные тому, в котором он находился, и простирались они настолько, насколько хватало взгляда. По приблизительным подсчетам, в них проживало больше тысячи людей!
На столь ограниченной территории!
Люди ходили по дороге. Выглядывали в соседние окна. Проезжали мимо на примитивных наземных аппаратах. Разные — и дети, и взрослые, и даже пожилые, с самыми настоящими признаками старения. Здесь легко было разобраться, кто какого пола — у фемин выделялась грудь, так же, как у Мамы, а маскулин выдавала щетина. Люба только и успевал работать зрачками, стараясь не упустить ни одной детали.
Он и весь день провел бы у окна, если бы его не увел неугомонный Сеня.
Мама по прежнему относился к Любе с опаской, но все-таки несколько раз пытался с ним поговорить. Что-то эмоционально объяснял; то подводил к окну и указывал на дорогу, то зачем-то открывал входную дверь и жестом приглашал покинуть дом.
— Тебе надо уйти. Понимаешь? Уходи. Пока, — он помахал рукой, словно бы прощаясь.
— Не понимаю. Там опасно. Мне нужно оставаться здесь, скоро меня заберут, — отвечал ему Люба, не забывая улыбаться.
К взаимопониманию они так и не пришли.
Зато с Сеней получалось общаться вполне сносно. Люба редко видел маленьких людей, детскими центрами не интересовался, и проводить время с настоящим ребенком из прошлого ему было интересно. И не только интересно, но и полезно: из Сени вышел хороший учитель. Харизматичный. С помощью жестов и личного примера он обучил Любу некоторым словам — сидеть, лежать, хотеть, идти. Он показывал на предметы и называл их. Принес забавный прямоугольный предмет из спрессованной целлюлозы — книгу "Азбуку" — и с ее помощью научил Любу читать.
Он запомнил, как произносится та или иная буква, и даже смог прочесть предложение "Мама мыла раму", но смысла прочитанного не понял.
— Молодец! — радовался ребенок. — А вот это, — он подергал Любу за верхнюю одежду, — футболка. Фут-бол-ка.
— Футболка, — повторил он, запоминая очередное слово.
— Да! А сейчас я тебе такую штуку покажу! — Сеня куда-то убежал и вскоре вернулся. — Вот, смотри.
Ребенок принес маленький плоский экран и запустил на нем некий файл. Появилось анимированное изображение — птицы различных геометрических форм и круглые существа с пятачками, что выдавало в них кабанчиков. Птицы управлялись пальцем — их нужно было натягивать на рогатке и запускать в кабанов.
Развлечение предков пришлось Любе по душе: он долго и старательно сшибал кабанчиков, под восторженные комментарии ребенка. Бессмысленное, но затягивающее занятие. Играл бы и весь день, но Сеня заскучал — забрал планшет и продолжил обучать Любу местному языку.
К вечеру он разбирался в местоимениях — я, ты. Мог сносно объяснить, что именно хочет — есть, пить. Знал, под каким углом надо запустить птицу, чтобы сбить как можно больше кабанов. Запомнил, как пользоваться раковиной и туалетом. Как выключить и включить освещение.
От обилия новой информации разболелась голова.
Когда на улице стемнело, Мама позвал всех к столу, а после приема пищи отвел его в ту комнату, где утром открылся портал. Судя по всему, пришло время для сна: длинноволосый застелил и без того обтянутый полотном диван дополнительными кусками ткани.
— Ложись спать. Поговорить попробуем завтра. Быстро, я гляжу, обучаешься.
— Спать? — уточнил Люба незнакомое слово.
— Спать, — Сеня тут же закрыл глаза, подложил под щеку ладонь и издал звуки, похожие на храп.
— Я понял. Спать, — согласился он.
— Спокойной ночи, — сказал ребенок. Немного подождал и повторил: — Спокойной ночи. Спокойной ночи. Спокойной…
— Спокойной ночи, — догадался ответить Люба.
— И тебе спокойной ночи, — удовлетворенный ребенок помахал ему рукой и убежал по коридору в свою комнату.
Люба, конечно, был благодарен Маме за заботу, но спать он привык на твердой поверхности, и так, чтобы сверху горели звезды. Поэтому, проигнорировав диван, он лег на пол у окна.